Ричард поднял вверх левую руку. В лунном свете на ней блеснуло кольцо. Оно произвело ожидаемое впечатление, но тем не менее возница его сиятельства повторил:
— Я служу его сиятельству князю Волконскому, сударь, и эта дама, согласно его приказу, должна быть доставлена в Грузино, имение его сиятельства графа Аракчеева.
— Теперь вы получили приказ от меня, а я его отдаю от имени царя Александра, — напомнил Ричард, все так же с металлом в голосе и по-русски.
И для убедительности подбросил в руке и ловко перехватил пистолет — в качестве визуального аргумента. Его расчет оправдался. Неприятель был разоружен и принял свое подчиненное положение. И тогда Ричард наконец повернулся к Ванде.
— Могу я проводить вас в мои сани, мадам? — с салонной галантностью осведомился он, предлагая графине руку.
Ричард видел, что Ванда готова броситься ему на шею, но держится с холодным достоинством надменной аристократки, и подивился ее беспримерной выдержке — лицедейству? — под знаком смертельной опасности.
— Я готова выполнить приказ его императорского величества, — проговорила она тихим, но уверенным голосом.
Ее дрожащие пальчики доверчиво легли в ладонь Ричарда, и он повел ее по непримятому снегу к своим саням. Усадил, заботливо обернул меховой полостью и только потом обернулся к старшему из своих помощников.
— Скажите этим людям, чтобы они отвели своих лошадей на ближайший постоялый двор и ожидали там дальнейших распоряжений, — повелел он. — И кто-то из вас пусть присоединится к ним. Один будет править, а двое — отгонять волков, покуда это будет необходимо.
— Слушаюсь, сударь, — отвечал ему главный конюх. — Я сам с ними останусь. Для верности. Чтоб ничего не напутали. А вы управитесь и без меня. Работать кнутом вы мастер. Так что я спокоен и за вас, и за наших лошадок.
И он отошел передать распоряжение в неприятельский лагерь. Там ему ответили отборной бранью, но подчинились. Ричард, не сделав больше ни шагу со своего места, подтвердил приказ величественным кивком головы.
Люди князя Волконского, не выпуская из внимания рыщущих на отдаленье волков, мрачно наблюдали за тем, как Ричард развернул свои сани в обратном направлении. Оставшийся с ними конюх впрыгнул к ним, а сани с пересаженной в них дамой рванули назад по дороге, по которой приехали.
Когда они выехали из леса и небо раскинуло над ними свой темно-синий покров, усыпанный алмазами звезд, Ричард слегка придержал разогнавшихся лошадей.
— Его императорское величество отдал приказ, чтобы мы возвратились в Вену не тем путем, каким выезжали, — обратился он к грумам. — Он не желает, чтобы кто-то узнал о том, что дама вернулась. Как мы можем попасть к южным воротам города?
— Чуть дальше есть поворот налево, сударь, — ответил один из грумов.
— Ты знаешь дорогу? — спросил Ричард.
— Да, сударь. Я ездил по ней пару раз.
— Хорошо, — кивнул Ричард, останавливая лошадей. — Тогда садись на мое место и бери вожжи.
Грум, взобравшись на облучок, принял из рук Ричарда вожжи, а тот перебрался в сани. Укрывшись одним с Вандой меховым пологом, он осторожно прижал ее к себе. Дыхание ее было частым, словно она не ехала, закутанная по макушку, а бежала по снежным заносам. Она повернула к нему головку в меховом капоре с горностаевой оторочкой, и Ричард увидел ее глаза — в лунном свете они горели ярче небесных звезд.
— Ты со мной! — тихонько шепнула она. — Я молила бога, чтобы ты спас меня!
— А ты в этом могла сомневаться? — так же тихо спросил он, забыв о собственном ужасе, что может ее потерять.
— Нет, я была уверена, что ты нас догонишь, — отвечала Ванда. — Но я боялась, я ужасно боялась!
— Это я виноват. Я должен был жениться на тебе еще неделю назад, — с отчаяньем сказал Ричард. — В тот же день, когда спас тебя из огня…
Ванда молча нащупала под мехом его ладони.
— Ричард! Ты хочешь сказать… ты… на мне женишься? То есть я могу считать, что ты сделал мне предложение? Ты предлагаешь мне руку и сердце? — найдя, она изо всех сил сжала его горячие пальцы. Их руки вели между собой более взволнованный и откровенный разговор, чем они сами могли позволить себе.
— Да, я предлагаю тебе руку и сердце. И прости, что мне больше нечего тебе предложить… Сразу же, как только мы приедем в Вену, мы заключаем брак… Я должен иметь право тебя защищать!
— Ах, Ричард!
Никаких других слов ей не было нужно. Она прерывисто и глубоко вздохнула, наслаждаясь этой минутой.
— Я люблю тебя, моя драгоценная, моя жемчужина, — в самое ухо проговорил ей Ричард. — Тебе всегда этого будет достаточно?
— Всегда, — отвечала она. — Что еще может иметь значение, если мы любим друг друга?
— Если все так, как ты говоришь, остальное действительно не имеет значения. Но, боже мой, как бы хотелось мне предложить тебе что-то еще!
— У тебя есть все, чего я хочу и в чем нуждаюсь, — спокойно ответила ему Ванда. — Но как ты узнал, где надо искать меня?
— Гарри сказал, что за тобой были присланы сани от моего имени…
— Да! Кучер сказал, что ты ожидаешь меня в Хофбурге.
— Гарри так и сказал. Я полетел в Хофбург… Ну и… там все на месте и выяснил.
— Было так глупо не заподозрить ловушки, — виновато пробормотала Ванда.
Сказать ли Ричарду о подозрениях, что это подстроила княгиня Екатерина? Ванда задумалась. Нет, лучше пока промолчать. Не сейчас. Лучше не упоминать никаких имен. Хотя они разговаривают шепотом и их вряд ли кто-нибудь может подслушать, но кто знает… Лишняя предосторожность не повредит.
Ванда удовлетворенно вздохнула. Ричард был здесь, рядом с ней, все остальное неважно. Вот-вот она станет его женой. И будет всегда в безопасности! Носить имя Ричарда, принадлежать ему — боже, какое счастье!
Ванда положила голову на плечо жениха. Она думала только о своем полном и безраздельном счастье. Но Ричард думал о менее приятных — тревожных вещах.
— Как только мы поженимся, — медленно сказал он, словно размышляя вслух, — мы должны тотчас покинуть Вену. Лучше всего, я думаю, поехать в Брюссель, я немного знаком с английским послом в Бельгии и попробую уговорить его нам помочь.
— Почему мы должны будем так поспешно покинуть Вену? — удивленно спросила Ванда. — Баронесса будет огорчена. Ты заметил, как ей хорошо с нами? У нее будто появилась семья…
— Нет, мы должны уехать. Но мы не будем терять с нею связи, все как-то устроится, и мы сможем приглашать ее к нам… — Ричард скорее делился мечтой, чем говорил наверняка.
Ему не хотелось пугать Ванду, объясняя, какой опасности подвергается в Вене его жизнь — да что там, их жизни! Он не хотел, чтобы Ванда знала о том, насколько она, выйдя за него замуж, будет близка к тому, чтобы стать вдовой. Князь Волконский не простит обидчику своего бесчестия и отныне будет жить с жаждой мести. Нет сомнений и в том, что Екатерина тоже не упустит возможности отомстить ему — или им! — за свое позорное унижение.
