Софи разгладила смятые листы.
— Это поэма Баскина. — Она подняла глаза на Грэма. — Та, что он дал Дейдре. — Он ответил ей мрачным взглядом. Грэм, также как и Софи, ощущал, что они должны были раньше заметить безумие и отчаяние Баскина. Немного ободрившись, девушка перевела взгляд обратно на рукопись в своих руках.
— Вот кусок текста прямо здесь, — пояснила Патриция, наклонившись и указывая. — «Священные места», пишет он.
— «Я украду тебя в священные места», — вслух прочитала Софи. — «И на груди у Боудикки я буду петь о своей любви, чтобы даже луна слышала меня».
— О Боже, — выдохнул Грэм. — Холм Боудикки.
Стикли заморгал.
— О да. Конечно же. Это придает всему смысл, не так ли?
Софи заморгала.
— Переведите!
Грэм покачал головой.
— Нет времени! Я расскажу тебе все в своем экипаже. Пойдемте, быстрее! И ты тоже, Патриция! Если на Брукхейвена напали, то нам потребуется много людей для поисков.
Каждый толчок несущегося фаэтона вонзался в бок Дейдре, как острый нож. Она была напугана такой скоростью в темноте, ужасалась этому новому Баскину и содрогалась при мысли о том, сколько крови она теряет с каждым проходящим мгновением.
Девушка крепко прижала руку к отверстию в своем теле, молясь о том, чтобы Баскин вылетел из мчащегося экипажа и приземлился на свою голову.
— Не беспокойся, моя богиня! Я доставлю тебя туда вовремя!
Доставит ее куда?
— Баскин, мне нужен врач. У меня ужасная рана.
— Наша любовь вылечит тебя, вот увидишь! Я — доказательство этому!
Дейдре отпрянула от него, ее мысли разбегались и были бесполезными. Она даже не знала, где они находятся. Она никогда в своей жизни не была на Хэмпстед-Хит, потому что Тесса считала это место плебейским, предпочитая элитные толпы в Гайд-парке.
Темнота была настолько кромешной, что девушка не знала, как Баскин видит дорогу перед ними, потому что только трясущиеся фонари экипажа освещали им путь.
Затем колесо наткнулось на что-то твердое, и ее желание исполнилось. К несчастью, сама она также вылетела из экипажа, жестко приземлившись на покрытый травой склон.
У Дейдре перехватило дыхание, и закружилась голова, но она с трудом поднялась и побежала прочь, куда-нибудь, где сумасшедший, который выстрелил в нее, не сможет ее найти!
Затем руки выхватили ее из темноты.
— Вот ты где, моя дорогая. Пойдем, теперь уже не так далеко.
Баскин потянул ее за собой. Девушка осела на землю, не желая покидать хрупкую безопасность на дорогу в его компании.
— Я ранена, идиот! Ты выстрелил в меня, а сейчас я совершенно уверена, что сломала ногу!
Руки поэта пропутешествовали по ее телу. Дейдре оттолкнула его, но он только пытался ощупать ее лодыжку.
— Ерунда, моя милая. Всего лишь небольшое растяжение. Вот, я помогу тебе.
Он поставил сопротивляющуюся девушку на ноги. Где он взял эту неисчерпаемую силу? Неужели его подпитывало безумие, точно так же, как один из неутомимых паровых двигателей Колдера?
Баскин положил ее руку на свои плечи и почти потащил прочь, остановившись, чтобы взять один из фонарей упавшего экипажа, которые все еще тускло мерцали.
Ей нужно было попытаться, хотя Дейдре и не думала, что он прислушается.
— Баскин, мне нужно кое-что сказать тебе. Я люблю своего мужа.
Молодой человек только рассмеялся.
— Теперь нет необходимости притворяться. Ты уже далеко от него. Я не сумел убить его для тебя, но теперь он никогда не найдет нас. — Он улыбнулся ей, детской, блаженной улыбкой. — Я знаю, что ты всего лишь пыталась спасти меня от него, моя храбрая любимая.
Дейдре оттолкнула его.
— Я не люблю тебя, Баскин! И никогда не любила!
Его улыбка исчезла.
— Прекрати. Не говори больше ничего.
Его хватка ослабла и девушка воспользовалась моментом, чтобы вырваться, хотя и покачнулась от слабости. Волна головокружения нахлынула на нее. Когда это успело так похолодать? Она прижала руку к голове.
— Я… я не люблю тебя, Баскин. Ты ничто для меня. Меньше чем ничто. Ради Бога, Баскин, если бы я хотела тебя, я бы вышла за тебя замуж в любое время до того, как обручилась с Брукхейвеном!
Тот покачал головой.
— Нет. Тебя заставили выйти за него. Я видел, как твоя тетя запугивает тебя. Она заставила тебя сделать это!
Дейдре коротко рассмеялась.
— Ты кретин, это я сделала ему предложение! — Она провела тыльной стороной руки по своему лбу. — Я любила этого упрямого идиота много лет. Мое сердце разбивалось, когда я думала, что он женится на моей кузине.
Что-то в ее голосе, наконец-то, проникло в его заблудшее сознание. Поэт уставился на нее так, словно никогда раньше не видел.
— Но… ты видела, как я любил тебя. Ты видела и улыбалась мне! Что же ты за монстр, если таким образом играла со мной?
Было безумием ощущать себя виноватой в такой момент, но именно так Дейдре себя и чувствовала.
— Я думала… я не думала. Мне так жаль, что я причинила тебе боль. Я сделала это ненамеренно, но при этом и не беспокоилась о тебе. Манипулирование людьми — это все, что я умею, все, чему меня учили.
У него перехватило дыхание, в этом звуке ощущалась боль.
— Ты… ты не любишь меня, не так ли? Теперь я вижу это. Господи, что я наделал? Я погиб! Я разрушил свою жизнь ради тебя, а ты смотришь на меня с жалостью — черт побери, я не хочу жалости! Люби меня, черт побери — люби меня!
Баскин схватил девушку и стиснул в объятиях. Боль в боку заставила ее задохнуться. Мир стал белым, потом серым, а затем потускнел почти до черного. Нет. Ты должна оставаться в сознании. Ты не должна позволять ему увести себя еще дальше…
Дейдре пришла в себя и обнаружила, что лежит горизонтально, ее голова покоится на коленях у Баскина, а его рука на ее волосах, поглаживая, отводя пряди с лица. Его прикосновение было дрожащим, судорожным. Она открыла глаза, чтобы заглянуть в его побелевшее лицо.
— Я убил тебя. О Боже, я все разрушил. Я убил тебя, и теперь Брукхейвен убьет меня, и будет прав. Я заслуживаю того, чтобы умереть.
Девушка смутно разглядела, как он поднимает пистолет.
Нет. Она хотела закричать. Но она сумела только прошептать это. В любом случае эти слова ничего не сделали, чтобы остановить его.
Вспышка ослепила Дейдре. Горячий пепел осыпал ее лицо, а от взрыва в ушах зазвенело.
О Боже. Ее голова закружилась. Слабость разливалась по мышцам. Заставляя себя двигаться, она смогла только откатиться от неподвижного тела Баскина до тех пор, пока не уткнулась лицом в холодные влажные листья на земле.
