— Нет, спасибо. Мерси, не нужно, — отвечала София, щеки которой лихорадочно раскраснелись.
— У тебя отлично получается, — поддразнил он ее.
— Я тебя задушу за это.
— Это было бы забавно. Послушай, дорогая, купи-ка ты великолепного французского хлеба у этого парня. Я уверен, что тебе понравится его форма.
— Ты настоящий демон, — сказала София, отсчитывая дрожащими пальцами несколько су, чтобы купить длинный твердый багет. Булочник вдруг нахмурил брови.
— Простите, месье, ваша леди не больна?
— У нее лихорадка, — заявил Гейбриел.
— Послушайте, у нас в городе есть врач.
— Нет-нет, — сказал он. — Я сам вылечу ее.
* * *
Когда они доехали до Средиземного моря, то испытали особое счастье при виде его.
Когда они размышляли над тем, что предстояло им впереди, их настроение менялось от романтической эйфории до мрачных предчувствий. На закате они гуляли по пляжу, взявшись за руки, и почти не разговаривали. Рядом с ними простирались зеленоватые воды Средиземного моря, на волнах которого покачивались стайки парусников.
Гейбриел пытался придумать, как затронуть в разговоре тему об угрозе со стороны ордена Скорпиона, когда София с раскрасневшимися от ветра щечками неожиданно повернулась к нему.
— Я хочу поблагодарить тебя за мое спасение, — с серьезным видом сказала она.
Он поцеловал ее руку и улыбнулся.
— А тебе спасибо за то, что любишь меня, — сказал он в ответ.
Она задумчиво взглянула на него, пригладив упавшую на лицо прядь волос.
— Ну-у, это совсем не трудно.
— Ты делаешь меня таким счастливым, — прошептал он, помогая ей заложить за ухо выбившуюся прядку. Та немедленно снова вырвалась на свободу. Эта ее непокорная грива жила, кажется, собственной жизнью, как и все остальное в этой волевой леди, подумал он, покачав головой.
— Гейбриел? — Она схватила его за руку и подошла ближе. — Мне нужно кое о чем спросить тебя.
— О чем же, любовь моя?
Она посмотрела на него очень серьезно.
— Ты собираешься жениться на мне?
Он смущенно взглянул на нее.
— Конечно! За кого ты меня принимаешь, дорогая? Если бы я не имел такого намерения, ничего этого не произошло бы. Просто я не уверен, что судьба будет способствовать этому.
Не успел он пояснить свое заявление, как она с облегчением вздохнула. Покраснев, она как-то нервно рассмеялась над собой.
— Извини, я говорю это не потому, что сомневаюсь в тебе, а потому, что ты никогда не упоминал об этом. Ах, Гейбриел, пойдем сейчас же и сделаем все как надо!
— Сейчас?
— Да, и никто не сможет нас остановить! Я так хочу стать твоей женой. Что ты со мной сделал? — сказала она, с любовью прижимаясь к нему. — До того как появился ты, я приходила в ужас при одной мысли о том, что придется править королевством вместе с мужем. Но тебе я безоговорочно доверяю. Я знаю, что ты меня никогда не предашь.
Он долго смотрел на нее.
— Ты уверена, что хочешь между нами полного равноправия?
— Ну конечно!
— А как же божественное право и все такое прочее?
— Это все вздор! Наше высокое положение подтверждается нашими делами. А твое мужество восхищает, — сказала она.
— Но как отнесутся к этому в Кавросе?
— Мой народ лишь выиграет, если мы с тобой будем вместе. Сам подумай, как это будет, если твоя сила объединится с моей! Не успеешь оглянуться, как мы снова возродим страну.
Тронутый ее верой в него, он нежно поцеловал ее в губы.
— Ну так что ты об этом думаешь? — пробормотала она. — В этом городке, должно быть, не меньше двадцати церквей. Кстати, где мы сейчас находимся?
— Мы в Перпиньяне, София, — сказал он осторожно. — И мне кажется, что нам следует немного подождать.
— Почему?
— Дорогая, учитывая все, что поставлено на карту, мы оба должны рассуждать практически. Министерство иностранных дел и местные власти Кавроса могут расторгнуть брак, если церемония не была совершена открыто, в присутствии множества людей. Ты знаешь, что я принадлежу тебе. Не хмурься, то же самое случилось с принцем-регентом. Помнишь?
София опустила голову.
— Ну что ж, если ты так считаешь, то я могу, наверное, набраться терпения, — согласилась она с мрачным видом.
— Вот и хорошо. Потому что… — Гейбриел собрался с духом и сделал глубокий вдох, — во всей этой истории есть и еще один аспект, о котором я пока тебе не говорил.
Он коротко сообщил ей информацию, которую вытряхнул из турецкого посла, после того как она исчезла. Он рассказал ей все, что им было известно об ордене Скорпиона, и о том, что он умышленно приказал ее греческим телохранителям оставить в живых одного раненого янычара, чтобы проследить за ним.
— Я поручил это Тимо. Он взял с собой Нико. Как только найдем логово этих дьяволов, — сказал он суровым тоном, — мы нападем на них.
— Понятно, — сказала София, выслушав эту информацию в молчании. — Ты предполагаешь участвовать в бою?
— Ну конечно же!
— Но я не хочу, чтобы ты рисковал…
— Дорогая, — решительно прервал ее он, — думай об этом как о моем способе показать твоему народу, что я достоин тебя.
— Тебе не нужно ничего никому доказывать. Тебя могут убить! Нет, я запрещаю тебе…
Он заставил ее замолчать, приложив палец к губам.
— Неужели мне нужно напоминать тебе о том, что случилось, когда последний раз ты пыталась защитить меня? Насколько я помню, произошли большие неприятности.
Она вырвалась из его рук.
— Я не позволю тебе умереть! Ты слышишь?
— София, ты будешь королевой, но ты не Бог. Если потребуется, я должен идти. Когда сражение закончится, я сделаю все, что ты захочешь. В наших сердцах мы уже принадлежим друг другу, но если я погибну, ты должна выйти замуж за кого-нибудь другого. Причем как можно скорее. Ради… ребенка, которого мы могли зачать. Пусть даже за принца Дании, если на то пошло.
— Ты в своем уме?! — воскликнула она. — После того, что он сделал со своей женой?
— Ну что ж, я уверен, что ты умнее, чем он.
— Не верится даже, что мы обсуждаем такой вопрос!
— Извини, София. — Он упрямо покачал головой, отказываясь передумать. — Ты сейчас находишься в опасности, и я раздеру их на куски, прежде чем позволю причинить тебе вред. Но если я женюсь на тебе сейчас, а потом погибну, тот факт, что твой покойный муж был твоим телохранителем, едва ли сделает тебе честь.
— Гейбриел!
— Лучше уж солгать сейчас, чем столкнуться с общественным осуждением и позором.
— Ты думаешь, что я захочу жить, если эти мерзавцы убьют тебя? — с дрожью в голосе прошептала она.
