Ее конь уже направился туда, повинуясь собственному чутью. Поэтому Фиона предоставила ему самому выбирать безопасный путь. Она была не в силах оторвать взгляд от напуганных до смерти всадников — поток воды уносил их прямо на топи, которых она сама так счастливо избежала. Ржание бьющихся в воде лошадей и крики тонущих людей внушали ей невыразимый ужас. Всем им грозила неминуемая гибель.
Наконец она сумела отвести взгляд. Хлюпая копытами, ее конь выскочил из воды и из последних сил рванулся к высокому берегу. Фиона крикнула:
— Может, нам теперь следует ехать на запад, к остальным?
— Нет, не нужно! — прокричал Керкхилл в ответ. — Не сейчас.
Взглянув на него, она лишь молча кивнула, направляя мерина вверх по холму, к рощице, на которую ей указал Дикон.
Когда Фиона снова на него взглянула, он смотрел, как последние шотландские воины галопом несутся, пытаясь обогнать наступающую волну. Одна лошадь запнулась, но всадник сумел ее удержать. Фиона с облегчением вздохнула, когда последний шотландский конь выскочил из бурлящей водоворотами воды речного русла — здесь вода тоже быстро прибывала, подгоняемая приливом, — и благополучно стал взбираться по крутому склону.
Фиона понимала, для чего Дикон приказал ей держаться ближе к деревьям. Он видел, как наступает вода, грозя унести многие жизни, и хотел пощадить ее нервы насколько возможно. За это она была ему очень благодарна. Ей и без того довелось насмотреться — не скоро начнет она спокойно спать по ночам.
Конечно, жительницы приграничных районов, в общем, были привычны к виду ран и крови, пролитой на поле боя. Слишком часто доводилось им видеть войну! Но смотреть, как прилив пожирает людей и коней, было свыше ее сил. Фиона все еще слышала их крики. Наверное, память об этой ночи останется с ней на всю жизнь. Она горячо взмолилась, чтобы Хью, Роб, сэр Джеймс и Тони, как и все остальные, кому посчастливилось остаться в живых после битвы, сумели также победить и прилив.
Уже на краю рощицы, опустив поводья, Фиона спросила:
— Арчи и остальные, не будут ли они вас искать? Наверное, вам нужно быть с ними?
— Хью видел, как мы убегали. Что до Арчи, я ему без надобности, поскольку мы опрокинули англичан, обратив в бегство. С ним Тони и мои люди, и я уверен — он уже отправил гонцов к Дугласу и Марчу. Ни тот ни другой не откажутся заключить с ним союз, когда Нортумберленд собирает на границе огромную армию.
Но Фиону сейчас не интересовали ни Дуглас, ни Марч, ни тем более Нортумберленд. Она просто радовалась, что Дикон останется с ней.
— Остановимся тут? — спросила она.
— Но ведь прилив поднимется намного выше, — ответил он, указывая на далекую линию леса.
— Только через несколько часов. Но вы ведь не думаете, что мы проведем здесь ночь?
— Нет, но будет гораздо приятней, если мы сможем забыть на время о прибывающей воде.
Фиона поморщилась:
— Дикон, вы все еще сердитесь на меня из-за Нэн?
— Нет, — сказал он. — Но мы должны дать отдых лошадям. Лучше сделать это до того, как мы присоединимся к остальным. Хью и Роб будут нас ждать, разве что Арчи прикажет следовать за ним. Но и в этом случае Хью останется ждать, пока не удостоверится, что мы живы и здоровы.
— Правда?
— Конечно, — ответил Дикон, сделав ей знак ехать вперед, через рощу. Луна сияла сквозь древесный полог. Деревья росли здесь не так густо, как в Спедлинсе. — Вон туда, девочка, за тот гребень. Кажется, там в лощине был родник. Я хочу пить, и лошади, должно быть, умирают от жажды.
Теперь, когда он заговорил о жажде, Фиона поняла, что тоже хочет пить. Поэтому она очень обрадовалась, когда, стоя на вершине гребня, убедилась, что Керкхилл не ошибся насчет родника. Кроме тихого журчания, в узкой горной лощине не раздавалось ни звука. Сюда не долетали крики погибающих.
Бросив поводья, Фиона похлопала лошадь по шее, но не стала спешиваться. Ее охватило странное стеснение, от которого глухо забилось сердце. Ужас ушел прочь. Она помнила лишь о том, что все еще жива и с ней Дикон.
Керкхилл смотрел, как она гладит шею мерина, склонившегося к воде. Фиона прикусила губу, и этот жест заставил пробудиться не только чувства Керкхилла, но и его плоть.
Соскочив на землю, он бросил поводья и быстро расседлал Цербера. Боевой скакун благодарно встряхнулся, направляясь к воде. Он никуда не уйдет. Подойдя к мерину, Керкхилл протянул руки к Фионе и, сняв ее с седла, осторожно поставил на землю.
Долгую минуту она стояла, упираясь взглядом в его широкую грудь. Когда она наконец подняла глаза, лунный свет погладил ее по лицу, засверкал в ее взгляде. Их глаза встретились. В ее серьезном взгляде он ясно читал вопрос, и чувства хлынули в нем через край, как могучая волна, которая несколькими минутами раньше грозила погубить их обоих.
— Ах, милая, — прошептал Керкхилл, ласково обнимая ее за плечи. — Я мог бы потерять вас раньше, чем…
Он замолчал, не в силах говорить дальше.
— Но вы меня не потеряли, — возразила она. — Как и я вас. Почему бы вам меня не обнять, Дикон? Хочу почувствовать, как ваши руки будут держать меня, крепко-крепко.
Керкхилл поднял лицо к небу. Боже, что ему делать? Но Бог, по-видимому, не собирался его наставлять. Керкхилл с трудом промолвил:
— Девочка, если я вас обниму… Бога ради, как я могу просто вас обнимать? Я хочу схватить вас, прижать к себе и не отпускать больше, никогда не отпускать.
Ее улыбка была теплой, нежной, исполненной обещания.
— Тогда обнимите же меня, Дикон.
Он услышал собственный стон и не колебался больше ни минуты.
Прочь сомнения! Схватив Фиону в объятия, он прижал ее к себе так крепко, что она молчала, едва дыша, и тогда он забеспокоился — не больно ли ей? Однако стоило ему чуть-чуть ослабить хватку, как Фиона обвила его руками, прижимаясь к нему всем телом.
Она подняла голову и шепнула:
— Поцелуйте меня!
Он чувствовал, как плоть снова приходит в движение. Наверняка Фиона чувствовала то же…
— Неужели это дурно — поцеловать меня после того, что нам довелось сегодня пережить? — спросила она.
— Нет, девочка. Это естественно, когда два человека, которые любят друг друга, хотят быть вместе в такой час.
Ее глаза сделались огромными, зрачки расширились и потемнели еще больше. Тогда он приник к ее губам.
Она отвечала с жадностью, раскрывая рот навстречу его жадному языку. Взволновалось и тело, которое ласкали его руки, приводя его в еще большее смятение.
— Я очень вас хочу, — прошептал он:
— А я — вас, — прошептала Фиона в ответ.
— Прошлым вечером я хотел вам сказать, — продолжал он, отрываясь от ее губ. — Перед тем как мы уехали. Я поднялся к вам, чтобы вас найти, чтобы сказать… Но вы с Нэн уже исчезли.
