— Может быть.
Но она в это не верила. А если и был ответ, то вряд ли они найдут его сегодня. Она так устала, что даже не удивилась, что они наконец сказали друг другу заветные слова.
Утром стало ясно, что Пич дальше ехать не может. Ему было трудно даже удержать в руках кружку кофе. Фокс поднесла кружку к его губам, а когда он выпил кофе, вытерла ему подбородок и села рядом.
— Сегодня будет сухо. — А горное солнце будет жарким, подумала она, посмотрев, как лучи утреннего солнца окрашивают в розовый цвет заснеженные пики окружавших их гор.
— Мы с тобой останемся здесь на несколько дней. Отдохни.
— Но Таннер… — начал он и закашлялся.
— Таннер знает дорогу. Они с Джубалом могут побыть с нами какое-то время или отправиться дальше без нас. Хотя тебе придется обойтись без лепешек. Медведь разорвал мешки с мукой.
— Медведь?
У нее упало сердце. Неужели Пич не слышал ни рева медведя, ни выстрелов? Может быть, он был без сознания или бредил? Фокс рассказала ему о вчерашних событиях.
— Этот человек действительно очень любит своего отца, — сказал Пич, услышав, что им снова пришлось собирать монеты. — А как вели себя животные?
— Лошади вставали на дыбы, а мулы брыкались. Они были здорово напуганы, но медведь не успел до них добраться.
— Слава Богу, — пробормотал Пич и закрыл глаза.
— Я сейчас поставлю твою палатку, чтобы ты мог укрыться в тени. Здесь подходящее место для отдыха — есть вода и хорошая трава. А медвежатины у нас столько, что хватит накормить целую деревню.
— Когда умираешь, Мисси, это иногда довольно унизительно…
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я испачкался.
Слезы выступили на глазах Фокс. Конец, очевидно, был ближе, чем ей хотелось верить.
— Успокойся, Пич. Ты не раз подтирал мне попку, так что я могу подтереть твою. Думаешь, мне раньше не приходилось видеть это место у мужиков? — Она на минуту задумалась. По крайней мере она может это сделать не на виду у других. — Я поставлю палатку и поищу чистые штаны. Ты пока отдохни, а я постараюсь побыстрее управиться.
— Я люблю тебя, Мисси.
— И я тебя, старичок.
Она почти побежала — мимо костра и дальше — к скалам каньона. Ей казалось, что она сейчас взорвется. Что истекает слезами и кровью. Она яростно пинала скалы ногами и била по ним кулаками до тех пор, пока по запястьям не потекла кровь. И если бы не сапоги, она наверняка сломала бы пальцы на ногах. Когда ярость немного утихла, она упала на колени и, закрыв лицо окровавленными руками, разрыдалась.
Она не заметила, сколько прошло времени, и очнулась, только увидев рядом знакомые сапоги.
— Ты давно тут стоишь?
— Порядочно.
Он бросил ей мокрую бандану, и она закрыла лицо и распухшие глаза. Таннер сел рядом и осторожно стер кровь с ее рук.
— Я остаюсь с тобой.
— Это не обязательно.
— Я знаю, где мы находимся. До Денвера всего десять или двенадцать дней пути.
— При условии, что ничто тебя не задержит.
— Я остаюсь.
Дрожа всем телом, она бросилась ему в объятия и прижалась к нему, словно он был единственным существом, привязывавшим ее к этому миру.
— Это несправедливо, черт возьми! — Неожиданно она вспомнила, что оставила Пича, не переменив ему белье. — Мне надо поставить палатку.
— Джубал уже этим занимается.
— И мне надо найти чистое…
— Все уже сделано. Отдохни минутку, а потом мы перенесем мистера Эрнандеса в палатку.
Джубал поставил палатку так, чтобы Пичу была видна река и снежные вершины гор на фоне ослепительно голубого неба. Легкий ветерок продувал палатку, но в ней все равно было жарко. Правда, жара не мешала Пичу, он лежал, завернувшись в одеяло, а вот Фокс задыхалась, и пот струился у нее по лицу. Но она его смахивала и продолжала читать вслух.
— Мисси…
— Ты хочешь пить? — У ее ног стоял кофейник, наполненный холодной водой.
— Я напоминаю тебе о своем предсмертном желании.
— Тебе придется забрать его обратно. Я собираюсь убить Дженнингса, Пич, и точка. Единственное, чего ты добьешься этим своим предсмертным желанием, — это то, что я буду чувствовать себя виноватой до конца жизни. — Она будет не слишком длинной, но все же… — Мне будет казаться, что я тебя подвела.
— Тебе придется. Сейчас не время для церемоний.
— Это нечестно, — рассердилась она, — и ты это знаешь!
— Ты окажешь мне честь, если назовешь первого мальчика Джейми.
— Джейми? — Она была потрясена. — Боже правый, мне никогда не приходило в голову, что у тебя есть другое имя, кроме Пича.
— А если это будет девочка, я буду очень доволен, если ты назовешь ее Марией.
— Так звали твою мать. — Она уронила книгу и протянула к нему руки. — Почему ты это говоришь? Я не только не могу представить себя матерью, но даже женой и то не могу вообразить.
— А я не могу себе представить, чтобы ты с чем-либо не могла справиться. — Задыхаясь, он прислонился к седлу и закрыл глаза. — Если не возражаешь, я хотел бы сейчас поговорить с мистером Таннером.
— Возражаю. Но я его позову.
Таннера она нашла возле лошадей. Он проверял у них копыта.
— Он хочет тебя видеть. — Большим пальцем она показала через плечо на палатку.
— Как вы себя чувствуете? — Таннер сел рядом с Пичем, положив рядом с собой шляпу.
— Мне вроде получше. — Пич прикрыл рот рукой, потому что снова раскашлялся. — Только вот руки и ноги опухли, как сосиски. Мне надо рассказать вам историю Юджинии.
— Юджинии? — Таннер спрятал улыбку. — Я знаю ее почти всю.
— Хорошо. Может, она вас послушает. Не позволяйте ей убивать Дженнингса.
— Дженнингса? — Таннер напрягся.
— Хоббса Дженнингса. Вашего босса. Я решил, что, если вы об этом узнаете, вам удастся ее остановить. Я знаю, что вы восхищаетесь этим человеком.
Мысли в голове Таннера проносились с быстротой молнии. Он вспомнил все, что Фокс рассказывала ему, и ее загадочную ненависть к Хоббсу Дженнингсу. Все становилось на свои места.
— Ее мать звали Дельфиния Фоксуорт, — медленно произнес он.
Пич кивнул:
— Вы должны ее остановить.
Таннер бросил взгляд через откинутый полог палатки. Фокс и Джубал сидели у костра и молча пили кофе. Ее коса немного расплелась, и отдельные пряди трепал легкий ветерок. Под глазами залегли глубокие тени.
— Это не может быть Хоббс Дженнингс, — тихим глухим голосом заявил Таннер. — Хоббс Дженнингс никогда не украл бы ни цента. Он никогда — никогда — не выгнал бы из дома ребенка.
— Но он это сделал. Я был при этом, мистер Таннер, и видел негодяя. Слышал, как он представился миссис Уилсон, кузине матери Фокс. Видел, как он оставил маленькую девочку на пороге ее дома и уехал в своей великолепной карете, ни разу не обернувшись.
