бойтесь его, если пришли с миром. Он вас не тронет! Вы мои гости!
В тот вечер они подносили все те же продукты, желая поглядеть на живот. Но Диана его умела скрыла в соболином мехе.
— Храни вас Господь,— шептали они и тем самым доводили ее до слез. Они ничего не просили взамен. Просто дарили подарки и желали здоровья герцогине и будущему наследнику. А потом шли к выходу, выглядели при этом самыми счастливыми даже в рваных одеждах, исхудавшие и грязные. А она любила их, желая скорого возвращения герцога, чтобы можно было выйти в город и отблагодарить их.
В своих покоях Диана принимала заботу от Марты и Марии, которую вернула в статус своей служанки. Они обе так внимательно оберегали герцогиню, что Диану это иногда злило, а иногда смешило.
— Ваша Светлость,— произнесла Марта,— вы еще не были в детской Его Светлости. Эта комната пустует уже много лет, мне кажется, пришло время избавить ее от пыли.
Полная женщина стояла посередине покоев, теребила в руках маленькую сорочку, скорее всего, найденную на чердаке и принадлежавшую Стефано Висконти.
— Я хочу ее посмотреть,— засуетилась Диана и отложила свою вышивку. Теперь она вышивала символ бисциона на пеленках, которые ей доставили в замок Реджина и Филлипо. Это была ткань из чистого хлопка, привезенная из далекой страны местными торговцами.
— Я проведу вас,— Марта поклонилась, а Диана готова была идти по замку в поисках той самой детской спальни. Но камеристка прошла ближе к кровати Ее Светлости, зашла комнатушку, где герцогиня обычно принимала водные процедуры, и свернула налево. Диана последовала за ней, и какого было ее удивление, когда та скинула со стены большое полотно с изображением девушек востока в купальнях, и перед герцогиней возникла дверь.
— Пресвятая Дева Мария,— прошептала Диана,— я не знала, что здесь есть детские покои.
Марта потянула ручку на себя и дверь поддалась, открылась, впуская женщин в свое царство:
— Вы занимаете покои герцогини, детская обязана быть рядом с покоями матери.
Диана ступила в небольшое помещение, пока еще темное и пыльное. Все предметы были накрыты белыми простынями, которые начала стягивать Марта. Первую она показала деревянную люльку, и Диана тут же подошла к ней, касаясь руками. На губах появилась улыбка, а в сердце разлилось тепло.
— Это люлька Его Светлости.
Пока Марта откидывала простыни, Диана продолжала смотреть в люльку, уже представляя, как будет качать в ней малыша:
— Я бы хотела, чтобы она стояла рядом с моей кроватью.
— Ваша Светлость, но у малыша будут няни, чтобы не мешать вам отдыхать.
— Мой ребенок не может мне мешать,— Диана положила ладонь на чуть выпуклый живот. Она еще не ощущала трепыхания, о которых рассказывала ей Мария и другие женщины из замка, но она уже любила свое дитя. Она чувствовала его сердцем.
— Как прикажите,— повиновалась камеристка и принялась показывать другие вещи. Здесь были игрушки, привезенные из разных стран или сделанные местными жителями Милана. Здесь царил уют, но после того, как Марта открыла штору и свет просочился внутрь, то комнатушка наполнилась теплым светом.
— Здесь есть спальное место для няни,— она указала на небольшую кровать,— рано или поздно вы уйдете в покои герцога, а с малышом останется няня. И не спорьте, Ваша Светлость, Миланскому герцогству нужно много наследников.
Диана засмущалась от слов этой женщины. Это было таким личным… То, что происходило в покоях между ней и ее мужем. Этого никто не мог знать. Но от этого бывают дети, о которых знают все.
Что спорить, Марта права!
— Хорошо, — скромно улыбнулась Диана,— наверно ты права, детей должно быть много. Этот замок однажды наполнится детским смехом,— она мечтательно перевела взгляд на люльку, коснулась ее и покачала,— и все мы будем счастливы.
— Наш мажордом Карло уже распорядился, чтобы в конюшню привели пони. Дети любят пони. Я не хотела вам говорить,— скромно улыбнулась Марта,— но он каждый вечер шьет мягкие игрушки из кожи, чтобы малышу было приятно взять их в руки.
Диана умилилась этой новости. Даже сердце сжалось, когда в мыслях нарисовалась четкая картинка, как старается Карло. А когда ее сын подрастет, то Карло станет ему настоящим дедушкой. А Марта - бабушкой, которая будет подкармливать вкусностями с кухни.
Уже хотелось быстрее увидеть ребенка, заглянуть в глазки, рассмотреть их цвет, дотронуться пальчиком до носика. Интересно, какого цвета будут волосики у малыша? Будет он похож на нее или на Стефано?
Но сквозь прекрасные чистые мысли тут же пронеслись черные, которые заставили улыбку Дианы покинуть ее лицо. Она прошла к окну и выглянула в него, на секунду представив, как герцогиня Виттория Висконти точно так же смотрит на двор в поисках мужа:
— Марта, это правда, что у Виттории было двое детей?
В этой комнате почему-то возник именно этот вопрос.
— Да, Ваша Светлость, первый ребенок герцогини умер при рождении. Она родила его живым и даже слышала его плач. Помню, как после долгих мучений и боли, она протянула руки, чтобы взять малыша. Она успела его поцеловать еще живым. А потом он затих.
Марта громко вздохнула. Чувствовалось, что это воспоминание далось ей тяжело.
— Его похоронили в часовне и тот день стал черным, казалось, что плакали даже вороны.
Она грустно обвела взглядом комнату и остановила его на Диане, которая стояла у окна и внимательно слушала этот рассказ. Часть истории из жизни рода Висконти:
— У вас все будет по-другому. Вы родите здорового ребенка.
Но Диана задумалась и уже не слышала слов Марты. Перед ней предстала картина ужаса, которая случилась здесь много лет назад. Которая возможно случится весной снова.
Первенцы умирают и этому уже есть одно доказательство.
— Марта, ты не знаешь, были ли еще смерти детей в этом роду?
— Ваша Светлость, какая я глупая,— она стукнула себя по лбу,— вам нельзя думать о плохом. Герцог меня не простит за мой длинный язык. Пойдемте
