Он должен уехать.
Она замерла без движения.
– Вы нужны своему сыну, Рейчел, – напомнил Лейн.
Когда она заговорила, он едва расслышал ее слова:
До свидания, Лейн. – И снова подала ему руку.
Он посмотрел на эту руку так, словно одно ее прикосновение могло убить его прямо на месте. Он не отозвался на этот жест. Он засовывал ногу в стремя. Он вскочил в седло.
– Пока, Рейчел.
Она повернулась так быстро, что юбки ее взметнулись, подняв пыль. Он смотрел, как она бежит по дорожке, выложенной камнем, видел, как огромные розы покачиваются, приветствуя ее. Одна роза, совсем распустившаяся, облетела, и лепестки ее упали, как крупные слезы цвета слоновой кости, вслед Рейчел.
Он смотрел, как она, подобрав подол, бегом поднимается по ступенькам, подождал, пока сетчатая дверь захлопнется за ней и она полностью исчезнет в сумеречных недрах дома.
Он смотрел до тех пор, пока смотреть уже было не на что, и оставалось только пустить Шильда в галоп и уехать из ее жизни.
Стоя на коленях, Рейчел яростно боролась с сорняками в своем саду. Она выдергивала их, стряхивала с корней землю и бросала в кучу травы позади себя, а потом двигалась дальше между гидрангеями и красодневами, росшими у задней двери дома. Откинувшись на пятки, она положила руку на поясницу и выпрямилась. С тех пор как месяц тому назад Лейн ушел из ее жизни, она совершенно запустила свой сад. И теперь вид у него был такой же заброшенный, как и у ее души.
Работа в саду была первым сознательным шагом на пути к исцелению зияющей раны в ее сердце. Еще неделю назад она почти не могла выносить зрелища своего цветника. Обнаружив, что стоит у окна и смотрит на цветы, за которыми когда-то она так старательно ухаживала, Рейчел ловила себя на мысли, что сад этот принадлежит кому-то другому, как если бы какая-то женщина, живущая в другом времени и пространстве, высадила все эти луковицы, кусты и семена.
Протянув руку, она срезала увядшую, засохшую лилию и повертела ее в пальцах, а потом бросила в кучу сорняков. Долгие дни и одинокие ночи заставили ее ощущать себя таким вот иссохшим и бесцветным цветком. Отведя локон, упавший ей на глаза, тыльной стороной запястья, Рейчел услышала, что где-то в доме Тай зовет Дельфи.
Она жила только потому, что у нее был Тай. Она могла вставать по утрам, одеваться, жить изо дня в день только ради сына. Она старалась научить его радоваться всему, чему сама когда-то радовалась, всякой мелочи. Он рос как трава, и к счастью, до сих пор так и оставался в неведении относительно той бури, которая разразилась из-за него в те страшно далекие дни, когда Маккенна вознамерились оставить его у себя. Рейчел разрешила старикам навещать внука, но настояла на том, что эти встречи будут всегда происходить в ее присутствии. Таю запрещалось ездить на ранчо без матери – а у нее не было ни малейшего желания там бывать. Маккенна охотно согласились с этими условиями, но во время их единственного пока что визита к Рейчел атмосфера была натянутой и неестественной.
В последнюю неделю Рейчел опять стала носить цветную одежду, отказавшись от черной. Мрачные тона рождали у нее ощущение, что она открыто оплакивает разлуку с Лейном, а это было совершенно лишним. Она и без черной одежды знала, что будет тосковать о нем очень-очень долго.
Роберта похоронили на семейном кладбище на ранчо без всякой пышности и помпы, столь милых сердцу Лоретты. В то время газеты были полны сообщений о перестрелке в гостиной Маккенна, о гибели Джентльмена-Грабителя в этой перестрелке. Чтобы тайна Лейна сохранилась, о службе у Пинкертонов не упоминалось, но Арни Вернермейер постарался, чтобы все в городе знали – Лейн действовал как тайный агент, а Рейчел играла некоторую роль в раскрытии этого дела, что и помогло объяснить разыгранное похищение. Она со смущением лично поблагодарила Арни за попытку обелить ее имя. Но всякий раз, проходя по Главной улице и входя в магазин Карберри, она ловила двусмысленные взгляды и приглушенные шепотки.
Сидя на земле и размышляя о том, сколько всего нужно сделать, Рейчел услышала, как захлопнулась задняя дверь. Она подняла глаза, ожидая, что это пришел Тай составить ей компанию. Но вместо него она увидела Дельфи, спешащую к ней по дорожке.
– Что там? – тревожно спросила Рейчел, заметив, какое у Дельфи лицо.
– Пришла горничная Маккенна, Марта. Сказала, что ей нужно поговорить с вами. Вид у нее очень расстроенный.
Немедленно насторожившись, Рейчел спросила:
– А где Тай?
– В доме. Она принесла ему игрушку. Сама сделала.
Рейчел встала, потерла руки, а потом, сняв садовые перчатки, отдала их Дельфи.
– Пожалуйста, положите это в беседку и приходите к нам. Кто знает, что придет в голову Маккенна?
Рейчел отряхнула свое повседневное платье из синего льна и поспешила к дому, где нашла Марту, которая стояла посреди гостиной, опустив на пол выцветшую, сильно разбухшую сумку. Девушка была одета по-дорожному – в плохо сидящий шерстяной костюм скучного оливково-зеленого цвета, который мало подходил к ее бледному лицу.
– Марта, – начала Рейчел, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, – как я рада вас видеть. Что привело вас в город?
Ярко-синие глаза молодой ирландки были в красных прожилках, в них сверкали непролитые слезы. Рейчел заметила, что несмотря на то, что девушка крепко обхватила себя руками, она сильно дрожала. Рейчел подвела Марту к диванчику.
– Ох, нет, нет, мэм, я не сяду, – проговорила Марта, тряся головой, когда поняла, что Рейчел предлагает ей сесть. – Я только пришла попрощаться с маленьким Таем и еще раз повидать его перед отъездом.
– Вы ушли от Маккенна? – хотя Рейчел это не удивило, она не могла взять в толк, куда же теперь денется Марта.
– Да, мэм. Я возвращаюсь в Бостон, к своим родителям и к жениху, Томми. – Она опустила взгляд на свои руки и покраснела, как свекла.
– Ну, Марта, это чудесная новость. Поздравляю.
Тут в комнату вошла Дельфи, и Рейчел жестом предложила экономке подойти поближе, а сама продолжила разговор с Мартой:
– Так вы хотите уехать, верно? Однако, полагаю, не из-за этого вы так расстроились. На ранчо все в порядке?
– Настолько в порядке, насколько это возможно после того, как мистер Роберт умер, а Мэри Маргарет убежала с одним из ковбоев две ночи назад. Уехала и ничегошеньки с собой не взяла. Сказала мне заранее, что уезжает, и что это будет самая славная выходка за всю ее жизнь.
Рейчел едва сдержала улыбку, но отчаянное выражение лица Марты побудило ее задавать вопросы дальше.
– Тогда что же это? Разве вы не хотите выйти замуж за этого человека из Бостона?
Марта подняла глаза так быстро, и они так сверкнули, что Рейчел ни на мгновение не усомнилась в истинности ее чувств.
