Зак немедленно захотел ее, однако грустная складка в уголках ее соблазнительных губ заставила его вовремя одуматься. Несмотря на приступ вожделения, он понимал, что она больше нуждается в утешении. У Зака даже засосало под ложечкой, так жалко ему стало бедную Бет Энн. Сколько испытаний выпало на ее долю как эмоциональных, так и физических. Вне всякого сомнения ей сразу трудно было разобраться во всем том, что свалилось на ее голову. Вольф Линдер, несомненно, получил по заслугам за то, что натворил… если он убил мать Бет Энн. Но разве может дочь радоваться смерти собственного отца? Что же касается манипуляций Барлингса с Вольфом и сегодняшними делами, будет ли Бет довольна тем, что творится вокруг ее имени?
Нет, ей нужно время, чтобы тщательно все взвесить и залечить свои раны. Как ему ни хотелось, но Зак поборол в себе плотское желание, боясь причинить ей новые страдания. Эта женщина не заслуживает похотливого негодяя, который воспользовался ситуацией, когда ей было плохо. Кроме того, как только они доберутся до Калифорнии, и он подыщет ей приличное место, и ему придется привыкать жить без нее. Лучше всего, если процесс расставания начнется здесь и немедленно.
С перекошенным лицом Зак пошел внутрь хижины и бросил свои вещи в угол…
— Вкусно пахнет — проговорил он.
Бет Энн испуганно вскочила и быстро обернулась, глядя широко открытыми глазами на его голую грудь и чисто выбритые щеки.
— А… это всего лишь бобы и вяленое мясо, — вспыхнув, проговорила она, принимаясь энергично помешивать блюдо. — Па оставил небольшие запасы… потом я нашла блинной муки, но лепешки из нее получаются не очень…
— Пища, достойная короля. — Смущенный впервые с тех пор, как мальчишкой побывал на сеновале со своей первой женщиной, Зак натянул грязную пропахшую потом рубаху, но не стал застегивать ее. — Слушай, Бет Энн, ты свыклась с тяжелой жизнью старателя как настоящий профессионал.
— По крайней мере, я для чего-то гожусь. Ну, вот, готово. Почему ты не ешь? — Бет зачерпнула жестяной тарелкой из котла еду и положила на нее лепешку, приготовленную на сковороде, которую она соорудила из сломанной лопаты.
Зак присел напротив нее на корточки и взял тарелку, нервно вздрогнув, когда ее пальцы коснулись его руки.
— О, спасибо.
Еда оказалась на удивление вкусной, и он принялся поглощать ее с радостью изголодавшегося человека, пока не заметил, что Бет едва притронулась к своей лепешке.
— Ты что не ешь?
Вздрогнув, Бет с удивлением посмотрела на лепешку, которую рассеянно крошила пальцами.
— Я не очень голодна.
— Может быть, это улучшит твой аппетит. — Зак вытащил из кармана брюк небольшой мешочек, завязанный тесемками, и бросил ей. — Ваши драгоценности, миледи.
— Алмазы? — презрительно спросила она.
— Все, что я смог найти. Вольф постарался сделать так, чтобы все выглядело натурально. Могут найтись и другие, если еще поискать. Легковерный быстро отыщет их и убедится, что скважина в самом деле стоящая.
Бет Энн раскрыла мешочек и высыпала несколько прозрачных, ничем не примечательных камней на ладонь.
— Они вряд ли стоят человеческой жизни, да?
— На королевский выкуп они не тянут, — сказал Зак, отставляя тарелку в сторону, — но аванс под них тебе могут выдать весьма приличный.
— Мне не нужны они, — с содроганием в голосе проговорила Бет. — Это как деньги… обагренные кровью.
— Нельзя быть такой привередливой, милая.
— Ты даешь мне понять, что я должна походить на тебя? — огрызнулась Бет, вскакивая на ноги. — Ради того, что мне хочется, пренебрегать всеми нормами морали? Если меня это устраивает, то лгать, обманывать и красть без зазрения совести? — она надменно взглянула на Зака и бросила ему на колени мешочек. — Я не приму их!
Сердито на нее глядя, Зак тоже поднялся.
— Будь практична, Бет Энн!
— Практична? — рассмеялась она. — Ты так это называешь? Как удобно Заку Медисону всегда менять правила.
— Это называется выживанием, моя дорогая, — медленно произнес Зак, раздраженный тем, что ее резкие слова задели его совесть, хотя ему давно казалось, что он похоронил в себе такое понятие. — И это может оказаться всем, что стоит между тобой и погибелью.
— Возможно, но как жизнь без достоинства или духовных ценностей может иметь хоть какой-то смысл?
— И когда же любой из твоих прекрасных идеалов приносил тебе хоть какую-нибудь пользу? — парировал он. — Выйди из своей башни и посмотри, каков реальный мир. Тебе позарез потребуются эти проклятые алмазы.
— Я лучше умру с голода! — В бешенстве воскликнула Бет! — Я скорее начну торговать своим телом на улице! Я привыкла думать, что люди принимают меня за такую женщину. Какая в самом деле разница, когда я столько выслушала грязных слов и намеков?
— Перестань, ангел! — повысил тон Зак. — Не наговаривай на себя!
Ее гнев внезапно прошел, и она закрыла лицо руками.
— Нет! — Бет глубоко, дрожа всем телом, вздохнула и открыла лицо, на котором Зак прочел угрызения совести. — Нет! Извини, Зак. Ты был таким добрым. Я не должна была вымещать свое плохое настроение на тебе.
Добрым? Это слово заставило его поморщиться от сознания своей вины. Зак положил руку на ее плечо и примирительно произнес.
— Забудем об этом. Был тяжелый день. Ты взвинчена и устала. Ложись лучше спать.
Бет прикусила губу и кивнула.
— Хорошо.
Рука Зака, прикоснувшаяся к ее бархатной коже, пылала. Он резко отдернул ее и направился к выходу, взяв одеяло. — Я буду спать на воздухе.
Из ее горла вызвался странный звук: нечто среднее между вздохом и хныканием от боли. Зак обернулся, и вся его решительность растаяла при взгляде на это пораженное горем лицо.
С темными волосами, рассыпанными по плечам, и широко открытыми глазами на бледном лице она походила на потерявшуюся маленькую девочку. Когда же из-под закопченных век скатилась одна единственная слеза, Зак совсем растерялся.
— Не надо, милая, — пробормотал он, влекомый к ней словно магнитом.
Бет взглянула ему в лицо и, дрожа от обиды, спросила:
— Я тебя уже потеряла? Что я тут наговорила… Я не хотела…
— Ш-ш-ш… — прошептал Зак, смахивая слезу с ее щеки, но на ее месте тут же появилась новая. — Не в этом дело.
— Ты… ты больше меня не хочешь?
Зак застонал, и кровь забурлила в его жилах. Он стиснул зубы и, сохраняя самообладание, ответил:
— Ты только все усложняешь, ангел. Впервые в своей ужасной жизни я пытаюсь по-человечески относиться к тебе.
Бет слизнула с верхней губы слезу, и этот невольный и провокационный жест привел Зака в еще большее возбуждение.
