– О, Николас, я так тебя люблю, всегда любила! – Она закрыла глаза, погружаясь в море блаженства.
Он легонько коснулся губами ее локонов, прошелся по виску и щеке. Их губы слились в жадном, горячем поцелуе. Ника трясло от страсти, но он попытался взять себя в руки, понимая, что не может обрушить на неискушенную Алекс всю мощь своих чувств. В силу своей неопытности она полагала, что все знает. Николас намеревался насладиться каждым мгновением, каждой минутой. Он сел на кровать, усадил ее к себе на колени и стал раздевать.
Алекс выбрала для представления у Чарли платье со множеством пуговок, чтобы расстегивать их медленно, одну за другой, испытывая терпение публики. Теперь же роли переменились, и пуговицы расстегивал мужчина, доводя ее до безумия. Он обнажил ее плечи и дотронулся губами до нежной кожи, точно жемчуг сияющей в теплом свете свечей. Ласковые пальцы опустили лиф, губы припали к полной груди. Язык принялся играть с соском, который тотчас же затвердел. Ник покусывал и целовал сосок, пока Алекс не застонала от удовольствия.
Он уложил ее на кровать, зарылся лицом в ее золотые локоны, вдыхая их упоительный аромат. Когда же он поднял голову и заглянул в зеленые глаза, у него перехватило дыхание. Ее лицо дышало страстью.
Алекс дрожащей рукой провела по его угольно-черным бровям, высоким скулам и губам. Он раскрыл уста, приглашая ее внутрь, и облизал ее пальчик. Жаркая волна прошла от пальца вверх по руке и дальше, к груди и животу, поселившись между ног.
– Николас… пожалуйста!
Он приподнял ее и избавил от одежды, оставив лишь черные чулки с подвязками. Затем покрыл поцелуями шею, грудь, живот и потаенные местечки. Она изогнулась и снова выкрикнула его имя. Чресла налились болью, он поспешно стянул с себя узкие рейтузы, сжимавшие плоть, и его петушок тут же поднял головку. Нику удалось снять с нее один чулок, но больше он ждать не мог.
– Раздвинь ножки, милая, – прошептал он, – и сомкни их на моей спине.
Он прижался восставшим членом к ее потаенной пещерке. Медленно опустился, вжимая ее в кровать, поцеловал в ушко и стал нашептывать ласковые слова, объясняя ей, что собирается сделать. Поведал ей о тех ощущениях, которые ей предстоит испытать, о том, как безумно хочет ее. Рассказал, как долго и сколько раз собирается заняться с ней любовью и какими способами. Его руки исследовали каждый изгиб ее тела, пока она не застонала от желания.
Николас потерся членом о ее мокрые губки, и она задохнулась от удовольствия. Он взял пенис в руку, погладил головкой крохотный розовый бугорок. Она заметалась по подушке, он поймал ее губы своими губами и просунул язык, изображая действие, которое намеревался совершить.
Ник вошел в нее, затем вышел, снова вошел, снова вышел, с каждым разом погружаясь все глубже и глубже, возбуждая ее. Когда Алекс, обезумев от страсти, вскрикнула и впилась зубами в его плечо, он резким движением прорвал оборону и остановился.
– Ты в состоянии вынести это, любовь моя? – Его голос сел от страсти.
«Так вот что испытывает женщина, когда мужчина входит в нее и делает ее своей». Она и представить себе не могла ничего подобного. Он нависал над ней, такой большой, мускулистый, властный.
– Люби меня, Николас!
Александра прижалась к нему, стараясь не обращать внимания на боль и сосредоточиться на удовольствии. Николас увлек ее на вершину блаженства. Они двигались в одном ритме, в старом, как мир, танце влюбленных.
Николас вскрикнул, ощутив, как вырывается семя из чресел. Они прижались друг к другу и замерли в своем гнездышке, счастливые и умиротворенные.
Алекс не могла отвести от него глаз. Этот красавец навсегда изменил ее, ей уже не стать прежней. На ее губах заиграла улыбка. Не только она, весь мир изменился! Тут ее взгляд упал на капли крови на белоснежной простыне.
– У тебя снова открылась рана! – ужаснулась Алекс.
– Мне кажется, это твоя кровь, сердце мое.
Она не сразу сообразила, о чем он толкует.
– А-а, пожалуй, ты прав. Совсем забыла!
Изнывая от нежности, он прижал ее к сердцу. Алекс принадлежит ему. Только ему!
Вскоре Алекс уснула в объятиях любимого. Ник лежал и смотрел в темноту. Сон бежал от него. Он не раскаивался в поступках, совершенных им за последние несколько дней. Грабежами он лишь восстановил справедливость. Теперь его преступная деятельность подошла к финалу. Совсем другое дело Александра. Он нарушил кодекс чести в отношении брата, чего не позволял себе ни разу в жизни, и, хотя не сожалел о том, что произошло между ним и Алекс, чувство вины его не отпускало.
Николас проанализировал свои чувства к лежавшей рядом женщине. Он искренне, всем сердцем любит ее. Кристофер может дать ей все, чего Николас дать ей не может. Кристофер подарит ей титул, Хаттон-Холл. При мысли, что Алекс пожертвует буквально всем из любви к нему, Ник испытывал боль. И все же он не отпустит Алекс. Николас поклялся себе любить и лелеять эту женщину отныне и во веки веков.
Кристофер проспал в Хаттон-Холле до полудня. Похмелье было тяжелым. «Неужели я только вчера был на скачках в Эпсоме?» Взгляд упал на деньги, валявшиеся на прикроватном столике. Видимо, удача сопутствовала ему. В то же время ему пришлось пережить какой-то неприятный момент. Кит сдвинул брови, силясь вспомнить, что произошло, и тут его осенило – Джереми Итон! Колени у Кита подкосились, и он в изнеможении опустился на кровать.
В своем нынешнем состоянии он совершенно беспомощен, но от виски в ближайшее время нужно отказаться, если он хочет избавиться от этой мерзкой пиявки. После обеда он пойдет постреляет. Разумеется, он превосходный стрелок, но даже ему тренировка не повредит. Дуэль не прощает промахов.
Кит так и не вспомнил, предлагал ли он Руперту съездить на следующей неделе в Лондон. Поскольку присутствие друга являлось одной из главных составляющих его плана, стрельбу по мишеням придется заменить на визит к Хардингам. Как только пройдет похмелье. Кит дернул за колокольчик. Мистер Берк не замедлил явиться.
– Намешайте мне той мерзости, которую вы давали отцу от похмелья. И заприте на замок виски, мистер Берк. Мне никогда еще не было так плохо!
Александра распахнула глаза, увидела Николаса и одарила его лучезарной улыбкой.
– Это самое счастливое утро в моей жизни! – Она подставила ему губы, и он запечатлел на них поцелуй. – Как твоя голова?
– Болит не больше, чем при похмелье; к счастью, лекарство у меня под рукой, – поддразнил он ее.
Ему выпало счастье посмотреть, как она спит. Александра была восхитительна. Веки у нее такие прозрачные, что каждую венку видно. Густые черные ресницы с рыжеватыми кончиками полумесяцами лежат на щеках. Носик маленький, прямой, уголки чувственных губ приподняты.
