— Плохо выполняешь приказы, милая! Но ты научишься. Прости, что заставил ждать, но не мог устоять от искушения немного насладиться триумфом. Слишком долго я тебя хотел. И слишком долго считал, что ты недосягаема. Но теперь все изменилось, верно?
Когда Пьер сказал, что хочет ее, кто-то тихо охнул. Кто-то. Не она, Габриела. Представить трудно, что ощутила Ред, услышав такое… если действительно любила его. Но чего она ожидала? Или смотрела сквозь пальцы на замыслы Пьера, словно не подозревала, каким будет исход? Надеялась, что все каким-то образом уладится само собой? Или была также бессильна сделать что-то, как сама Габриела?
Габриела ничего не ответила, страх и отвращение сжали горло. Пьер медленно приблизился к кровати, но замер, услышав во дворе пистолетные выстрелы.
— Что там затеяли эти дурни? — проворчал он и, выругавшись по-французски, пошел обратно.
Габриела поняла, что получила последний шанс сбежать, и, спрыгнув с кровати, метнулась к двери, но почти сразу же вспомнила, что Ред может попытаться ее остановить. Пиратка уже успела встать. Вид у нее был разъяренный, но, как оказалось, причиной тому была не Габриела.
— Ну же, убирайся! — рявкнула она. — Проваливай, пока он не явился.
Габриела поколебалась.
— А что ты ему скажешь?
— Скажу? После всего, что я тут наслушалась, повезет, если я его не прирежу! Между нами все кончено!
Габриела, Не тратя времени, выскочила за дверь. Зал внизу был пуст: видимо, что-то действительно стряслось, иначе пираты не побежали бы наружу. Перестрелка продолжалась. Габриела осторожно выглянула во двор. Там творился настоящий ад. Матросы с кораблей Джеймса и Дрю! Они были повсюду! Сражались с пиратами тем оружием, которое смогли найти, а некоторые так просто голыми руками. Она увидела Охра, слава Богу, он не утонул! Должно быть, именно он освободил обе команды.
Но она лихорадочно искала глазами единственного человека в толпе. Самого высокого. Самого сильного. О, она бы наверняка заметила его днем, но сейчас, в лунном свете, понадобилось несколько минут, прежде чем он обнаружился в самой гуще схватки. От облегчения у Габриелы подогнулись ноги.
Дрю только что схватил какого-то пирата за грудки и тряс как грушу. Он жив и невредим!
Она едва подавила порыв броситься к нему и обнять. Он выглядел настоящим героем: мощный, великолепный, укладывающий на землю одного пирата за другим! Сейчас не время мешать ему, но самый подходящий момент найти отца. При таком хаосе никто ее не заметит.
Осторожно, стараясь придерживаться стены, она стала красться вперед. И остановилась только однажды, когда к ногам подкатился клубок дерущихся мужчин. Габриела обошла их и отыскала дверь, похожую на вход в темницу. Но выяснилось, что она вела в холодный подвал, где хранились съестные припасы. Зато вторая дверь оказалась той, что она искала. Узкая лестница была освещена факелом, который почти успел догореть. Но рядом в корзине лежала дюжина новеньких. Она зажгла факел и увидела большое кольцо с единственным ключом, свисавшее с вбитого в стену крюка. Девушка схватила кольцо и стала спускаться вниз. Правда, ее беспокоило то обстоятельство, что ключ был всего один, но, добравшись до последней ступеньки, она все поняла. В длинном коридоре оказалось только две двери: по одной на каждой стороне. В военных тюрьмах были огромные камеры, рассчитанные на большое количество заключенных. Одна оказалась пуста. Вторая была заперта. Оттуда слышались голоса, обсуждавшие причину суматохи во дворе.
— Папа! — позвала Габриела.
— Габби? — откликнулся потрясенный голос откуда-то из глубины камеры. — Господи, девочка, что ты здесь делаешь?
Габриела, бросив факел, принялась возиться с ключом, Руки ее дрожали.
— Я… решила, что теперь моя очередь спасать тебя, — всхлипнула она.
Слезы ручьями лились по ее щекам. Все это время она безумно тревожилась за него, опасаясь, что такой негодяй, как Пьер, вполне может расправиться с Натаном и его командой.
— Папа, ты здоров?
— Абсолютно. Еды давали вдоволь, даже прогулку разрешали раз в неделю, хотя с запашком ничего нельзя было поделать. Немного свежего воздуха нам не помешает.
Наконец она сумела отпереть дверь и увидела своими глазами живого и здорового отца. Он широко улыбался, смахивая со лба длинные пряди волос. А борода! Как у столетнего старика.
— Какой ты лохматый! — засмеялась девушка, обнимая его.
— Клянусь, я просил прислать цирюльника, но они посчитали это неудачной шуткой, — хмыкнул он. — Но как ты сюда попала, и что творится наверху?
— Я привела с собой помощь. Джеймса Мэлори, его шурина американца и команды их кораблей.
— А что с Пьером?
— Не знаю, — выдавила она. — Драка все еще продолжается.
Он взял дочь за руку.
— Давай выбираться отсюда. Черт, надеюсь, что Пьер еще жив. Хотелось бы получить хотя бы кусочек ублюдка! Уж я бы знал, что с ним делать!
Дрю буквально сходил с ума, не зная, что делать и куда броситься. Он кулаками пробил дорогу к главному зданию, но когда ворвался внутрь и обыскал нижние и верхние помещения, где, по его соображениям, должен был найти Габриелу, оказалось, что во всем доме никого нет, кроме рыжеволосой особы, с раздраженным видом кидавшей одежду в сундук.
— Куда Лакросс увел женщину? — повелительно бросил Дрю.
Та мельком взглянула на него, прежде чем ответить:
— Я отпустила ее, когда началась стрельба. Надеюсь, у нее хватит ума спрятаться.
Дрю снова выбежал во двор и сразу определил, что у них прибавилось сторонников. Правда, они и без того почти одолели пиратов, но вновь прибывшие набросились на тех, кто еще имел глупость сопротивляться. Судя по виду, это были бывшие узники, которых кто-то освободил из тюрьмы, и можно было даже не гадать, кто именно подобрал ключ к камере.
Оглядевшись, он заметил стоявшую в сторонке Габриелу и помчался к ней. Но и она, увидев Дрю, бросилась навстречу и повисла у него на шее. Он сжал ее так крепко, что оторвал от земли и стал целовать, целовать, целовать… и не мог остановиться.
— Господи, при одной мысли о том, что ты попала ему в лапы… — начал он.
— Я так испугалась, когда подумала, что тебя захватили в плен, — перебила она.
— Так и было, но потом Джеймс сумел освободиться и повернуть ситуацию в свою пользу…
— О Боже, Дрю, еще несколько минут…
— Он не касался тебя?
— Нет. Его отвлекли пистолетные выстрелы. И поскольку в зале никого не осталось, я выбралась во двор, нашла тюрьму и освободила отца, — выпалила она и, словно только сейчас осознав, что все кончилось, затряслась в ознобе. Дрю прижал ее к себе, пытаясь успокоить. Сам он уже успел прийти в себя, тем более что невредимая Габриела находилась в его надежных объятиях. Он снова поцеловал ее, пригладил растрепавшиеся черные как смоль пряди.
