Несмотря на то, что Кэтрин была тогда ещё маленькой, она запомнила своего отца как беспринципного и безжалостного человека, и потому легко поверила в эту историю. И всё же отстранённо спросила:
— Почему он вам не помог?
— Брата полностью устраивала его жизнь — он получал всё самое лучшее, даже пальцем не пошевелив. Мать исполняла любой его каприз. И эта эгоистичная свинья предпочла принести меня в жертву, лишь бы сохранить своё комфортное существование. Он поступил, как типичный мужчина, — она на мгновение замолчала. — Вот так я и стала шлюхой. И долгие годы молилась о спасении, но Бог не слышит молитвы женщин. Он заботится лишь о тех, кого сотворил по своему образу и подобию.
Удивлённо скосив на тётку глаза, Кэтрин с огромным трудом пыталась удержаться на поверхности сознания.
— Тётя, — осторожно произнесла она, — тогда почему вы приказали доставить меня сюда? Если с вами поступили так жестоко,.. зачем делать то же самое со мной?
— Почему ты должна избежать доли, которая не миновала меня? Я хочу, чтобы ты оказалась в моей шкуре. Так же, как я когда-то повторила судьбу матери.
Да… это был самый страшный кошмар Кэтрин. Она боялась, что, оказавшись в губительных условиях, зло, скрытое в её собственной природе возобладает над тем чистым и достойным, что есть в её душе.
Кроме… одного, чего не удастся победить никакому пороку.
Одурманенный мозг Кэтрин ухватился за спасительную мысль и принялся, поворачивая, рассматривать её со всех сторон. Прошлое больше не превратится в будущее.
— Я не такая, как вы, — медленно произнесла она. — И никогда такой не стану. Мне очень жаль, что с вами так поступили, тётя. Но я желаю для себя другой жизни.
— Теперь за тебя буду выбирать я.
Несмотря на наркотический дурман, в котором пребывала Кэтрин, она пришла в ужас, услышав вкрадчивый тон Алтеи.
— Ты либо выполнишь свои давние обязательства перед лордом Латимером, — продолжила Алтея, — либо станешь так же, как я, обслуживать клиентов в борделе. Итак, каков твой выбор?
Кэтрин отказывалась выбирать.
— Не имеет значения, как вы со мной поступите, — произнесла она всё ещё слабым от дурмана, но полным убеждённости в собственной правоте голосом. — Ничто не изменит того, кто я есть на самом деле.
— И кто же ты есть? — слова Алтеи сочились презрением. — Приличная женщина? Или считаешь, ты слишком хороша для этого места?
Голова Кэтрин отяжелела, и она не могла больше удерживать её прямо. Откинувшись на диван, она склонила голову на плечо:
— Я — женщина, которую любят.
Для Алтеи такой ответ явился самым разрушительным, самым болезненным ударом. И более всего потому, что слова эти были чистой правдой.
Не в силах открыть глаза, Кэтрин ощутила рядом шумное движение. Алтея скользкими, словно щупальца, пальцами обхватила её лицо и запихнула ей в рот трубку кальяна. Тётка крепко зажала ей нос, и Кэтрин сделала беспомощный вдох. Облако прохладного, едкого дыма проникло в её лёгкие. Кэтрин закашлялась и была вынуждена сделать ещё один вдох, а затем, обмякнув, безвольно повалилась, почти полностью лишившись способности что-либо чувствовать и воспринимать.
— Отнеси её наверх, Уильям, — сказала Алтея. — В её старую спальню. Чуть позже мы поместим её в бордель.
— Да, госпожа, — Уильям аккуратно приподнял Кэтрин. — Госпожа… могу ли я развязать ей руки?
Алтея безразлично пожала плечами:
— В таком состоянии, она, разумеется, не сможет никуда сбежать.
Уильям отнёс Кэтрин наверх, уложил её в бывшей спальне на маленькую, покрытую пятнами плесени кровать, и развязал ей руки. Затем он скрестил ей ладони на груди так, как обычно у покойника, когда его кладут в гроб.
— Мне жаль, мисс, — пробормотал он, глядя в её полузакрытые, невидящие глаза. — Это всё она, я лишь делаю то, что она мне велит.
Ги, лорд Латимер, жил в новом районе на западе Лондона. Ряд зданий с лепными фронтонами, построенных в поросшей лесом низине, окружал живописный, тихий парк. Лео уже бывал в этом доме пару раз, несколько лет назад. Хотя и улица, и дом были ухожены, с этим местом были связаны настолько тошнотворные воспоминания, что по сравнению с ним трущобы Ист-Энда казались жилищем приходского священника.
Спрыгнув с лошади ещё до того, как она остановилась, Лео бросился к передней двери и заколотил в неё кулаками. Мысли его бежали двумя параллельными потоками. С одной стороны, он отчаянно хотел найти Кэтрин до того, как с ней хоть что-нибудь случится. Или, если с ней уже что-нибудь случилось — нет, Боже, пожалуйста, нет! — как исправить это.
Второй поток был направлен на Латимера — на то, чтобы сделать из него отбивную.
Гарри пока было не видать — Лео был уверен, что тот не сильно отстал, — но у молодого человека не было не малейшего желания дожидаться.
Обеспокоенного вида дворецкий открыл дверь, и Лео протиснулся внутрь.
— Сэр…
— Где ваш хозяин? — бесцеремонно потребовал лорд Рэмси.
— Прошу прощения, сэр, но его... — изумлённо вскрикнув, дворецкий прервался, потому что Лео схватил его за лацканы и прижал к ближайшей стене. — Боже мой. Сэр, умоляю...
— Скажите мне, где он.
— В би... библиотеке... но он нездоров...
— У меня он моментально поправится, — губы Лео изогнулись в злобной улыбке.
В коридоре показался лакей, и дворецкий залопотал, призывая на помощь, но Лео уже отпустил его. Несколько секунд — и виконт уже вбегал в библиотеку. Там было темно и жарко, в камине горел не по сезону большой огонь. Латимер полулежал в кресле, опустив подбородок на грудь, в руке он держал полупустую бутылку. С опухшим лицом, освещаемым языками жёлто-красного пламени, он выглядел, как прόклятая душа. Его безразличный взгляд остановился на резких контурах лица Лео, и по тому, с каким трудом он сфокусировал взгляд, Лео понял, что хозяин дома мертвецки пьян. В стельку пьян. Чтобы дойти до такого состояния, нужно пить часами.
Осознание этого наполнило Лео яростным отчаянием. Потому что единственное, что могло быть хуже, чем найти Кэтрин у Латимера, это не найти её здесь. Он подскочил к ублюдку, сжал руками толстую, покрытую испариной шею мерзавца, и приподнял его с кресла. Бутылка упала на пол. Выкатив глаза, задыхаясь и плюясь, Латимер пытался оторвать от своего горла руки Лео.
— Где она? — Лео как следует встряхнул пьяного. — Что ты сделал с Кэтрин Маркс? — он ослабил хватку ровно настолько, чтобы Латимер мог говорить.
Кашляя и пыхтя, негодяй недоумённо уставился на него:
— Чёртов псих! О чём это ты, дьявол тебя побери?
