Отметив про себя, что редко увидишь дерущихся настолько нечестно, как его шурин, Гарри кивнул Лео и направился в пустую приёмную.
Дом был пугающе пустым, единственными звуками были крики Лео и Гарри, пока они искали Кэтрин. Разило опиумным дымом, а окна покрылись такой толстой плёнкой копоти, что в занавесках не было ни малейшей нужды. Все комнаты были запущены донельзя — слои пыли, углы в паутине, ковры засажены пятнами, деревянные полы все в царапинах и выбоинах.
Гарри увидел, что из комнаты наверху свет лампы пробивается в полутёмный коридор, просачиваясь сквозь щупальца ядовитого дыма. Перескакивая через ступеньки, с колотящимся сердцем, он ринулся наверх.
На кушетке скорчилась старушечья фигура. Складки свободно свисающего чёрного платья не могли скрыть выпирающей худобы тела, скрюченного, как ствол лесной яблони. Казалось, женщина не вполне в сознании, костистые пальцы поглаживали кожаную трубку кальяна, как будто прирученную змею.
Гарри подошёл к женщине, и, положив руку ей на голову, запрокинул её, чтобы увидеть лицо.
— Кто вы? — прокаркала она. Белки её глаз были в пятнах, как будто их вымачивали в чае. Гарри с трудом сдержался, чтобы не отпрянуть от зловонного дыхания.
— Я пришёл за Кэтрин, — сказал он. — Скажите мне, где она.
Старуха уставилась на него:
— Брат...
— Да, где она? Где вы её держите? В борделе?
Алтея выпустила из рук кожаную трубку и обняла себя.
— Мой брат так и не пришёл за мной, — жалобно сказала она, пот и слёзы потекли по слою пудры на лице, превращая ту в пасту кремового цвета. — Вы её не получите, — но взгляд её при этом метнулся в сторону, на лестницу, ведущую на третий этаж.
Оживившись, Гарри выбежал из комнаты и бросился вверх по лестнице. Благословенная струя прохладного воздуха и лучи дневного света лились из приоткрытой двери одной из комнат наверху. Он вошёл внутрь, оглядывая затхлую комнату. Кровать была в беспорядке, окно распахнуто настежь. Гарри замер, резкая боль пронзила его грудь. Сердце, кажется, остановилось от страха. «Кэт!» — он услышал свой вскрик, подбегая к окну. Глотая воздух, он посмотрел на улицу — тремя этажами ниже.
Но там ничего не было: ни изуродованного тела, ни крови, — ничего, кроме навоза и мусора.
Боковым зрением он уловил колыхание чего-то белого, похожего на крылья птички. Гарри повернул голову налево и резко втянул воздух, увидев сестру.
Кэтрин в белой ночной рубашке сидела на краю конька двускатной крыши. Она была всего лишь в трёх метрах от него, видимо, пробралась по невероятно узкому карнизу, выступающему над вторым этажом. Она сидела, обхватив колени и сильно дрожа. Ветер играл её распущенными волосами — блестящее золото, танцующее на фоне серого неба. Один порыв ветра, секундная потеря равновесия — и она упадёт.
Но ещё страшнее, чем ненадёжность её насеста, было отсутствующее выражение лица.
— Кэт, — осторожно сказал Гарри, и лицо обернулось к нему.
Казалось, она не узнаёт его.
— Не двигайся, — прохрипел Гарри, — замри, Кэт. — Его голова исчезла внутри дома ровно настолько, чтобы проорать: «Рэмси!», — и тут же снова показалась из окна. — Кэт, и пальцем не шевели. Даже не моргай.
Она ничего не ответила, но так и сидела, дрожа, глядя невидящими глазами.
К Гарри подошёл Лео и тоже высунул голову из окна. Гарри услышал, как Лео затаил дыхание:
— Пресвятая матерь божья.
Оценив ситуацию, Лео сказал спокойным, чересчур спокойным тоном:
— Она совершенно одурманена, нужно что-то придумать.
— Я пройду по карнизу, — предложил Гарри. — Высоты я не боюсь.
Выражение лица Лео не предвещало ничего хорошего:
— Я тоже. Но вряд ли он двоих выдержит — слишком большая нагрузка на стропила. Те, что над нами, совсем сгнили, а это значит, они везде такие.
— Есть другой способ добраться до неё? С крыши третьего этажа?
— Так будет слишком долго. Займи её разговором, пока я поищу какую-нибудь верёвку.
Лео исчез, а Гарри высунулся подальше из окна.
— Кэт, это я, — произнёс он, — Гарри. Ты ведь узнаёшь меня?
— Конечно.
Голова Кэт опустилась на согнутые колени, и девушка затряслась.
— Я так устала.
— Кэт, погоди. Сейчас не время спать. Подними голову и взгляни на меня.
Гарри продолжал говорить, стараясь, не встревожив Кэт, не дать ей уснуть, но та едва отвечала. Несколько раз она меняла положение, и тогда сердце Гарри проваливалось куда-то вниз от страха, что она сверзится с крылатого фронтона.
К его облегчению через минуту вернулся Лео с прочной длинной верёвкой. Лицо его покрылось испариной, а сам он глубоко, во всю силу лёгких втягивал в себя воздух.
— Быстро обернулся, — заметил Гарри, забирая у Лео верёвку.
— Мы по соседству с печально известной комнатой для битья, — пояснил тот. — Там полно верёвок.
Гарри отмерил две пяди рукой и начал вязать узел.
— Если ты собираешься убедить её вернуться через окно, — произнёс он, — то это не сработает. Она не откликается ни на что, что бы я ни говорил.
— Вяжи узел. Говорить буду я.
Такого страха в своей жизни Лео никогда не чувствовал, даже когда умирала Лора. Та потеря для него была медленной: жизнь вытекала из Лоры постепенно, словно песок, отмеряющий время в солнечных часах. А сейчас было гораздо хуже. Будто последние круги ада.
Высунувшись из окна, Лео пристально смотрел на сжавшуюся в жалкий комочек Кэтрин. Он помнил, как действует опиум, путаницу в мыслях и головокружение, а то вдруг ощущаешь, что какая-то конечность слишком тяжела, чтобы ею двигать, и в то же время возникает чувство необыкновенной лёгкости, словно ты можешь взлететь. А вдобавок к этому, Кэтрин не могла даже видеть.
Если ему удастся её спасти, он никогда больше не выпустит её из своих объятий.
— Ну, Маркс, — произнёс Лео, насколько ему удалось, обыденным тоном, — из всех нелепейших ситуаций, в которых нам довелось побывать, эта уж совершенно немыслимая.
Кэт отняла от колен голову и, слепо сощурившись, взглянула в его сторону:
— Милорд?
— Да, я тут собираюсь помочь тебе. Сиди спокойно. Иначе ты будешь мешать моим героическим усилиям по твоему спасению.
— Я не хотела ничего такого. — Голос девушки звучал невнятно, но со знакомыми — и желанными — нотками негодования. — Просто пыталась выйти.
— Я знаю. И через минуту я втащу тебя обратно, и мы сможем поспорить, как следует. На данный момент…
— Не хочу.
— Не хочешь возвращаться? — спросил озадаченный Лео.
