— Возможно, он знал, что Уилла нет в живых, — предположила Фиона. — Господи, да он, вполне может быть, сам его и убил, чтобы добраться до этих проклятых денег!
Керкхилл покачал головой:
— Вполне возможно, что он знал о смерти Уилла. Но я сомневаюсь, что он его убил. Англичанам не следует пренебрегать ни одним союзником в Аннандейле, если они хотят здесь закрепиться. Но такая поддержка очень ненадежна… Я предполагаю, что Ход хотел просто взять деньги и убраться куда подальше.
— В таком случае деньги старого Джардина лежат на дне Солуэй-Ферта, — заявила Фиона. — У многих всадников к седлам были приторочены мешки.
— Как принято у военных, — сказал Керкхилл. — Они везут с собой немного провианта и прочие припасы. Может быть, они прихватили серебро — в таком случае его можно поискать, когда вода опять уйдет. Такие мешки всегда довольно тяжелы, и морю не унести их сразу, запросто.
— Что ж, хорошо, — со вздохом ответила Фиона. — Если они забрали деньги из кровати, они забрали все. Мне ничего не осталось. Теперь я просто вынуждена выйти за вас замуж.
Керкхилл внимательно посмотрел на Фиону, но тут же успокоился, заметив ее лукавую улыбку. Хью тихо засмеялся. Значит, тоже понял, что она шутит.
Дэви благоразумно хранил молчание.
Их отряд прибыл в городок. Аннан. И хотя стояла глубокая ночь, на улицах было полно народу — все радовались разгрому английской армии.
Все без промедления направились к церкви, которая располагалась в центре города, и спешились у парадного входа дома священника. Керкхилл постучал в дверь.
Открыл слуга, и Керкхилл спросил, можно ли видеть хозяина.
— Если преподобный отец сумел заснуть в таком шуме, то вы должны разбудить его и сказать, что Керкхилл из Керкхилла очень нуждается в его услугах.
Двадцать минут спустя — точнее, через десять минут после того, как Керкхилл пообещал щедрое пожертвование на ремонт старой церкви, — он был уже женатым человеком.
Он улыбнулся Фионе:
— Что думаешь, милая? Не воспользоваться ли нам гостеприимством Аннан-Хауса? Хью, будешь нашим гостем?
— Нет, Дикон. Луна будет сиять до рассвета, поэтому я хотел бы отправиться в Данвити-Холл. Продлись сражение подольше, я умирал бы от усталости, а так я вполне бодр и спать совсем не хочется. Полагаю, мне хватит сил, чтобы вернуться к моей Дженни.
— Конечно, и я еще полон сил, но это моя первая ночь с тобой, так что…
— Прошу вас, сэр, — подала голос Фиона. — Это и моя первая ночь с вами. Но у меня нет никакого желания оставаться в Аннан-Хаусе, зато очень хочется поехать на север с сэром Хью. Мне понадобится свежая лошадь, и Дэви тоже. Но я бы предпочла заночевать в Спедлинсе или уж скакать прямо в Данвити-Холл, к моему крошке сыну.
Керкхилл приподнял бровь:
— Оказывается, я женился на строптивой женщине?
— И поделом тебе, — сказал Хью.
— Нет, не в этом дело, — возразила ему Фиона. — Но я уже два года не была в Аннан-Хаусе и до сих пор думаю о нем как о доме родителей. Это не то место, где бы я хотела провести первую ночь после моей свадьбы. Но если начистоту…
— Если начистоту, моя алчная жена, вам не терпится разузнать про деньги, — сказал Керкхилл.
— Да, милорд, — согласилась она. — Вы угадали.
После церемонии они выехали в Спедлинс, отправив сообщение Арчи, чтобы организовал поиски мешков с серебром — шотландских или английских, — да взяв двух свежих лошадей в конюшне священника для Фионы и Дэви. Предстояло преодолеть почти двадцать миль. Но луна светила ярко, а римская дорога была в отличном состоянии. Так что ехали они быстро, как днем.
У поворота на Спедлинс Керкхилл, Фиона, Джошуа и Дэви расстались с Хью и его людьми. Луна все еще стояла высоко в небе, когда они наконец оказались во дворе дома.
Стражник у ворот, завидев их, радостно воскликнул:
— Так вы нашли ее, милорд!
— Нашел, — ответил Керкхилл. — Должен также сообщить, что я на ней женился.
— Вправду, сэр? — с восторженной улыбкой воскликнул стражник, вопреки опасениям Керкхилла, что обитатели Спедлинса могут потребовать объяснений. — Боже правый, миледи, разрешите же мне сказать прямо — мы все хотим, чтобы вы были очень счастливы!
— Благодарю, — ответила Фиона. — Завтра мы подумаем, как отпраздновать свадьбу. Однако сейчас нам нужно поспать, потому что мы очень устали.
— Конечно, миледи! Почти вся прислуга сейчас в Данвити-Холле, разумеется, но я найду кого-нибудь, чтобы помогли…
— Незачем, — перебил Керкхилл. — Джошуа позаботится о моих нуждах, а я позабочусь о леди Керкхилл. А ты иди по своим делам.
Фиона смотрела на него ошеломленно, и он вдруг понял, что она впервые слышит свой новый титул. Ведь священник не делал официального оглашения. Улыбнувшись, он с радостью и облегчением увидел, что она улыбается в ответ.
Спешившись, они разбудили конюшего, чтобы поручить ему лошадей под присмотром Дэви, и вошли в дом. Старательно обходя спящих на полу, направились во внутренние покои.
— Боже, какой беспорядок! — воскликнула Фиона, едва они оказались в комнате Керкхилла.
Нижняя часть изголовья кровати, украшенной искусной резьбой, была разбита, и посередине зияла дыра, обнаруживая обширное пустое пространство внутри. Пол был усеян деревянными обломками и щепками.
— Похоже, ее взламывали киркой, — заметил Керкхилл. Он заглянул внутрь. — Тут пусто, но, похоже, что-то хранилось раньше. Пыль лежит полосами. — Выпрямившись, он сказал Джошуа: — Сегодня я буду спать в спальне моей леди. А завтра решим, что с этим делать.
— Да, сэр, — ответил Джошуа, не сводя глаз с дыры в каркасе кровати. — Там слева были петли, как для небольшой дверки. Старый Джардин был тот еще хитрец, правда?
— Иди спать, Джошуа. Идем, Фиона, — добавил он, обнимая ее за плечи. — Воспользуемся лестницей черного хода.
Усталость одолела Фиону задолго до того, как они добрались до Спедлинса. Но стоило ей переступить порог спальни, которую она когда-то делила с Уиллом, и ей стало не до сна — ее охватило смятение.
В распахнутом настежь окне сияла луна, освещая огромную постель.
Фиона колебалась, не смея приблизиться к этой постели. Тогда Дикон обнял ее за талию и попросил:
— Взгляни на меня, дорогая.
Она подняла на него глаза, и он спросил:
— Что не так?
— Я… Я этого не ожидала, — призналась Фиона. — Я думала, что мы будем спать в твоей постели. Не покажется ли это… то есть не покажется ли тебе, словно… — Она смущенно замолчала, не зная, как облечь в слова эту крайне запутанную мысль.
