– Я смогу это выдержать, потому что хочу вернуться как можно быстрее. – Он печально покачал головой. – Блэк говорит, мама знает о моей болезни. Она будет ждать со дня надень известия о моей смерти. Чертов трепач этот доктор!
Последовало короткое молчание, затем Мак сказал:
– Стало быть, я теперь вам не понадоблюсь.
Ник покачал головой:
– Никогда не думал, что буду так рад уволить человека.
– Ага, капитан, а я никогда не думал, что буду так радоваться увольнению! – Он хлопнул Ника по спине.
– Конечно, – сказал Ник, – если ты решишь приехать в Англию, тебя всегда будет ждать работа. Надеюсь, ты знаешь об этом.
Фейт пыталась вникнуть в суть разговора.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что уволил Мака с работы? С какой работы?
Последовало неловкое молчание. Мак поспешно проговорил:
– А, ну это просто организация путешествия и все такое, миссис.
– Тогда почему ты не понадобишься на обратном пути? Я полагаю, ты будешь очень необходим, если Николас свалится с морской болезнью.
– А, да... но Стивенс может позаботиться об этом, – сказал Николас.
– У Стивенса свои обязанности, – возразила Фейт.
Снова молчание.
– Думаю, теперь уже можно сказать ей, капитан, – пробормотал Стивенс. – Теперь-то этого не случится.
Фейт перевела взгляд с одного угрюмого лица на другое и медленно сказала:
– Теперь, когда Николас не умрет?
Мак внезапно решил, что костер из вещей абуэлы срочно требуется пошевелить. Николас проговорил нарочито бодро:
– Стивенс, я думаю, у тебя много работы, мы планируем выехать через несколько дней. Мак, что бы ты ни выбрал, я одобрю твое решение. – Он отпустил Фейт и пошел в пещеру проверить лошадиную сбрую.
Фейт остановила Стивенса, когда он проходил мимо нее.
– Скажите мне, Стивенс.
Стивенс заколебался, затем медленно проговорил:
– Помните того зайца, мисс? Не выносит страданий живого существа наш Мак. – Он со значением посмотрел на нее и прошел мимо.
Фейт почувствовала, как сжался желудок, когда невысказанное значение этих слов проникло в ее сознание. Николас приехал в Испанию, чтобы умереть, и Мак должен был позаботиться, чтобы он не страдал.
О Боже! Какой кошмар предстояло пережить этим трем мужчинам! Одному – умереть, второму – убить, а третьему – смотреть на все это. Слава Всевышнему за абуэлу Эстреллиты. Слава Всевышнему за то, что они вообще встретили Эстреллиту. Слава Всевышнему за то, что капитан корабля поверил, что она может выстрелить. Так много всего, за что надо быть благодарной. Она прочитала несколько быстрых благодарственных молитв. А потом приняла решение не переживать из-за того, чего они все избежали. У нее есть настоящее, о котором нужно думать, и их с Николасом будущее, к которому нужно стремиться.
– Я не хочу, чтобы ты осталась тут одна, девочка. Поехали со мной. Тебе не обязательно выходить за меня, я даже не прикоснусь к тебе, если это то, чего ты хочешь.
Эстреллита гневно зыркнула на него и прошла, не сказав ни слова.
Он пошел следом.
– Я не давлю на тебя, девочка, но я сойду с ума, думая, что ты одна и нет ни родных, ни мужчины, чтобы защитить тебя.
Эстреллита обратилась к воздуху:
– С чего бы мне хотеть ехать со здоровым, тупоголовым, волосатым кустом, который даже не знает, что такое уважение!
Мак вскинул руки в отчаянии и ярости.
– Ну что ж, если ты так это видишь! – проорал он ей вслед и ринулся прочь.
Когда в тот вечер остальные сели обедать, взгляд Эстреллиты выдал, что она заметила его отсутствие, и то, сколько раз она скользила к двери, сказало Фейт, что цыганка беспокоится, хотя и ничего не говорит.
Мака не было следующие два дня, и с каждым днем Эстреллита выглядела вес более встревоженной. Но всякий раз, когда Фейт пыталась поговорить с ней, цыганка просто пожимала плечами и делала вид, что ей все равно.
– Но почему ты даже не разговариваешь с ним? – вступилась она за Мака.
Эстреллита с изумлением посмотрела на нее.
– Из уважения, конечно. Женщины и мужчины не должны разговаривать между собой, пока не пройдет девять дней. – Она говорила так, будто это очевидно и понятно любому дураку.
– Конечно, – мягко сказала Фейт. – Но у нас нет такого обычая, Эстреллита. Мак думает, что ты злишься на него, что он тебе не нравится.
Эстреллита пожала плечами, как будто ей было все равно:
– Я злюсь. Он не проявляет уважения. Если он не может подождать всего лишь каких-то девять дней, значит, не любит меня.
Фейт решила найти Мака и рассказать ему. Она не думала, что сможет уладить разногласия между двумя такими вспыльчивыми людьми, но надеялась, что Мак поймет, что отказ Эстреллиты разговаривать с ним – часть ее траурного ритуала.
Но Мак как сквозь землю провалился.
На утро десятого дня Эстреллита появилась из коттеджа совсем другой. Она вымылась с головы до ног и выглядела свежей, юной и сладко пахнущей. Ее волосы, вымытые и расчесанные, блестящими локонами ложились вокруг лица и стекали по спине. Она была одета в новую черно-красную расклешенную юбку и свежую белую блузку с вышивкой.
– Эстреллита, какая ты красивая! – воскликнула Фейт.
Эстреллита погладила свою новую одежду и сказала почти застенчиво:
– Все до последней нитки должно быть новым. – Ее глаза обежали пространство вокруг, словно искали кого-то.
– Его еще нет, – сказала ей Фейт. – Но я уверена, что он вернется. Он не уедет, не попрощавшись.
Эстреллиту охватило сомнение. Его не было видно со дня их последней ссоры. И даже ночью он не вернулся.
– Мы завтра уезжаем, – сказала ей Фейт. – Ты должна решить, поедешь с нами или нет. Я бы очень хотела, чтобы ты поехала, моя сестра дороги. – Она быстро обняла ее. – Но решение должно быть твоим. Деньги у тебя будут. Ты вольна выбирать.
Эстреллита нахмурилась и отступила назад.
– Я не хочу твоих денег!
Фейт тронула ее за руку.
– Ш-ш-ш... Я обещала твоей абуэле, что позабочусь о тебе. Я не могу заставить тебя поехать в чужую страну, Эстреллита, хотя и надеюсь, что ты поедешь. Но я буду настаивать, чтобы ты взяла деньги. Одинокая женщина должна быть предусмотрительной, я знаю, нет ничего хуже, чем быть одной и без денег.
– Есть, – угрюмо пробормотала Эстреллита.
– Ну да, но ты возьмешь эти деньги, Эстреллита. – Это твое приданое. Подарок от меня во имя твоей бабушки, за спасение жизни моему мужу. – Это совсем другое дело. Это то, что Эстреллита могла принять, не поступившись своей гордостью. – Значит, мы договорились?
Эстреллита ворчливо согласилась.
Но от Мака по-прежнему не было ни слуху ни духу, и с каждым часом Эстреллита выглядела все более и более встревоженной.
