Джейн стояла почти вплотную к Берну и, взглянув на него, на миг испугалась, что он может ударить. Что ж, поделом. Она и сама не знала, почему наговорила столько лишнего, зачем зашла так далеко. И вдруг, с трудом сдерживая энергию, Берн поднял руку.
Дотронулся мягко, нежно, словно боялся, что она вот-вот развалится на мелкие кусочки. Провел ладонью по щеке, большим пальцем погладил губы. О, до чего же хотелось, чтобы единственный на свете близкий человек поцеловал, обнял, прижал к груди! Чтобы освободил от раздирающего душу горького раздражения, от сжигающего бессильного гнева! На миг показалось, что и он мечтает только о том, чтобы растворить противоречия в порыве страсти.
Однако Берн слегка наклонился, невесомо коснулся губами ее лба и тихо произнес:
— Иди домой, Джейн.
Призрачные иллюзии мгновенно рассыпались, и осталась одна лишь суровая, безжалостная правда.
— Да… конечно, — прошептала она и отстранилась, испугавшись, что умрет, если он дотронется еще раз. — До свидания.
Повернулась и торопливо зашагала по тропинке.
Глаза нещадно щипало, однако Джейн сдерживала слезы, убеждая себя в логичности завершения истории.
Сейчас ее место в семье. Ну а если Берна такое положение не устраивает, если он решил от нее отказаться… значит, так тому и быть.
На крыльце Джейн встретил дворецкий и сообщил, что ужин ждет в столовой.
Да, вот настоящая жизнь.
Они оба знали, что праздник скоро закончится, так стоило ли переживать, если финал настал немного раньше, чем предполагалось?
Дальше первых осенних дней никто не заглядывал.
Берн сидел у ручья до темноты. Странно, но возвращаться в маленький дом, к привычной маленькой жизни не хотелось. Почему-то внезапно стало страшно, что существование, прежде казавшееся уютным и надежным, теперь обернется черной пустотой.
Джейн жестоко, но проницательно заметила, что он прячется от мира.
Но ведь он делал успехи, разве не так?
«Ты действительно так считаешь?» — снова проснулся противный внутренний голос, и Берну пришлось вступить в вечный спор.
— Да, — ответил он вслух, обращаясь к ручью. — Ходил на ассамблею. Старательно раскланивался со всеми подряд на улице…
А когда он в последний раз писал брату? Когда купил новую рубашку? Когда нанес визит? Джейн права: он заперся в своем углу и боится высунуть нос.
— Но это же совсем другое! — в отчаянии воскликнул Берн. — Я…
«Что? — ехидно подсказал внутренний голос. — Сломлен?»
Берн молчал, не находя ответа.
Все еще чувствуешь себя сокрушенным? — продолжал донимать невидимый собеседник.
Нет, внезапно осознал Берн и сразу успокоился, почувствовав себя увереннее. Впервые за долгое время страх отступил и сменился готовностью вернуться к людям.
Так почему же он прятался? Ради чего так упорно сидел в четырех стенах? И как случилось, что сразу сдался и без боя отпустил Джейн?
«А зачем хранишь пузырек с настойкой?» — осведомился мучитель.
Сумерки сменились звездной ночью. Берн поднял голову и сквозь деревья без труда разглядел в черном небе Большую Медведицу.
Решение пришло само собой.
Он вернулся домой. Не остановившись в гостиной и не ответив на вопрос Доббса, собирается ли господин на ужин в «Масонский герб», поднялся в спальню, открыл тайник и достал потрепанный чемоданчик. Торопливо вышел на крыльцо, направился к озеру и остановился у края воды.
Слишком долго он позволял Джейн поддерживать его. Забирал у нее энергию, жизненные силы и ни на миг не задумывался, чего это может ей стоить. Пришло время отдать долг: отныне он станет тем человеком, который ей необходим.
Берн открыл единственный оставшийся пузырек и вылил в озеро содержимое — всю настойку, до последней капли.
Следующий день выдался в коттедже особенно напряженным. До бала оставались лишь сутки, и жизнь неслась в вихре неотложных дел: кулинария, музыка, украшение зала, размещение гостей, освещение сада — все требовало пристального внимания. Предстояло даже ликвидировать стойки для игры в подковы — мера чрезвычайно непопулярная. Но самым сложным обстоятельством оказалось пошатнувшееся здоровье герцога: беспокоить больного Джейн категорически запретила, а потому все носились по дому на цыпочках.
Сама мисс Каммингс то и дело переходила из одной крайности в другую: то с безумной энергией принималась за работу, то сникала и замыкалась в собственном отчаянии. Нет, назвать ее состояние отчаянием было бы чересчур прямолинейно. Скорее она погружалась в равнодушие, граничившее с полной апатией. Характером она во многом напоминала мать, а потому перед лицом неприятностей останавливалась на пять секунд, вздыхала и, расправив плечи, шла вперед. Вот только трудно расправить плечи, когда знаешь, что будущее не сулит ничего хорошего.
Организация бала особого интереса не вызывала — собственно, как и с самого начала. Но раньше Джейн стремилась порадовать брата, доставить удовольствие Виктории и всей деревне, а теперь суета и хлопоты утратили смысл. Всеобщее нетерпеливое ожидание отзывалось в душе лишь нервной дрожью. Чарлз и Невилл, конечно, оказывали неоценимую помощь, но в самый ответственный момент так и не смогли договориться, портвейн какого года подавать на стол. Чарлз настаивал на 1893-м, а Невилл требовал 1891-го. В итоге братья надулись и разошлись по своим комнатам. Потребовались немалые усилия, чтобы уговорить их продолжить работу.
Джейн как раз стояла под дверью Чарлза, робко пытаясь достучаться, когда по коридору пролетел Джейсон с кнутом в руке.
— И куда же ты собрался? — вяло поинтересовалась сестра.
— Подальше от этого сумасшедшего дома, — ответил маркиз, отступая, чтобы пропустить двух горничных, нагруженных скатертями и салфетками.
— Чарлз, выходи! — рявкнул он и забарабанил в дверь. — Поедем кататься!
Ответа не последовало; из комнаты доносился лишь приглушенный звук шагов.
Джейсон пожал плечами. К счастью, в эту минуту Джейн заметила лакея с охапкой свежесрезанных роз и снова постучала.
— Чарлз, цветы прибыли!
Дверь тут же распахнулась.
— Хорошо! Как раз вовремя. Только розы, или садовник добавил полевые цветы, как мы просили?
Мистер Куинси Фрошем вышел в коридор, деловито поправил сюртук и, не дождавшись ответа, отправился продолжать работу.
А спустя секунду из своей комнаты вылетел Невилл, он несомненно, слышал разговор.
— Прислали цветы? Если Чарлз попытается всунуть свои чертовы ромашки… — проворчал он и побежал догонять брата, судя по всему, даже не заметив Джейсона.
