— Черт побери, этого еще не хватало. Елена! Что ты здесь делаешь?
В ответ она лишь рассмеялась.
— Я пришла за тобой, Хоакин, но это в последний раз. Ты снова предал мою любовь…
Он шагнул к ней.
— Нет-нет, не приближайся или станешь покойником прежде, чем я скажу все, что должна сказать. Теперь достань пистолеты и брось их на пол.
Он попытался сделать еще шаг к ней, и тут же Елена выстрелила поверх его головы.
— Оружие на пол!
Мурьета неохотно подчинился; затем, отступая, встал перед Хеллер и загородил ее.
— Думаешь, я похвалю тебя за благородство, Хоакин? — Елена осклабилась. — Ты ведь всегда был таким — потратил целую жизнь, борясь с несправедливостью; ты даже стал легендой, и спустя многие годы после твоей смерти люди будут помнить то, что ты сделал. Интересно, а что они скажут обо мне…
Ее прервал скрип открывающейся двери. Елена повернула голову, и в этот момент Мейджер, подскочив к креслу, схватил лежавший на нем пистолет.
— Берегись! — Хеллер едва успела выкрикнуть свое предупреждение, и тут же рука Хоакина оказалась у пояса. Он метнул нож через всю комнату, и клинок, безошибочно найдя цель, пронзил грудь Мейджера.
Последним нечеловеческим усилием Мейджер поднял руку и выстрелил наугад, потом начал заваливаться на бок.
— Ты все еще не отомстил, Мурьета, — судорожно хватая ртом воздух, прохрипел он. — Кто-то нанял меня, чтобы прогнать тебя с этой земли и убить твою жену. И пока этот человек жив…
Тень недоверия легла на лицо Хоакина.
— Я не верю тебе. Кто? Будь ты проклят, кто это был?
— Господи, какая теперь разница, — раздался голос Елены из другого конца комнаты. — Все равно, дорогой, все кончено! — Пистолет выпал из ее руки и с гулким стуком упал на пол.
— О Боже, он попал в нее! — Хеллер подбежала к раненой.
Хоакин, быстро последовав за ней, поднял Елену на руки и перенес на диван.
— Пуля попала в живот. — Он попытался рукой зажать рану. — Ну-ка, посмотри, не пришел ли Пепе.
Хеллер бросилась к двери, но Пепе уже входил комнату вместе с Лино. Он не мешкая подошел к Хоакину и склонился над Еленой, в то время как Лино, взяв Хеллер за руку, отвел ее в сторону.
— Пепе, ты должен спасти ее. — Хоакин опустился перед Еленой на колени. — Кто просил тебя влезать? Зачем?
Елена слабо улыбнулась.
— Тебе лучше знать зачем, Хоакин. Только ты любил так же сильно, как я, но ты не так ревнив, как я. — Застонав, она сжала зубы и посмотрела в потолок. — Теперь тебе пора узнать главное: это я попросила своего отца нанять Лютера Мейджера, так как думала, что убийство Роситы вернет мне тебя. Боже, как я ошибалась! Прости меня, Хоакин, прости, если сможешь…
Хоакин резко поднялся.
— Ты и твой отец наняли Мейджера, чтобы убить мою жену? — Его лицо побледнело. Позади он слышал плач Хеллер, но не мог заставить себя обернуться.
— Ничто не поможет ей, амиго. — Пепе покачал головой. — Она не желает жить.
— Я люблю тебя, Хоакин, — выдохнула Елена. — Я всегда любила тебя. Ты должен простить меня! — Она протянула к нему слабеющие руки. — Пожалуйста, любимый!
Хоакин опустился на колени рядом с ней и убрал темный локон с ее щеки. Он знал, что должен отпустить ее.
— Я прощаю тебя, Елена. — Нагнувшись, он слегка коснулся губами ее губ.
— Благодарю, мой храбрый рыцарь. А теперь прощай. — Ее рука безжизненно повисла.
— Елена, нет!
— Пойдемте, Хеллер. — Лино осторожно взял ее под руку. — Ему нужно время, чтобы все обдумать. — Он вывел Хеллер на улицу и помог ей взобраться на лошадь.
Прежде чем взяться за поводья, она обернулась — Хоакин все еще стоял на коленях у тела Елены.
Когда отряд вернулся в лагерь, было уже далеко за полночь, тем не менее их встретили радостные возгласы людей, не участвовавших в вылазке.
— Что будет с ними? — спросила Хеллер, указывая на девять выживших наемников, которые ехали перед ней и Лино.
— Их будут судить. Надеюсь, в конце концов повесят, по крайней мере я бы сделал именно так.
— А со мной?
— Это уже зависит от вас. Хоакин вас любит и…
— Мне тоже так казалось прежде, но сейчас я не вполне уверена.
Войдя в пещеру, Хеллер сразу прошла в зал, где находилась Абигайль.
— Думаю, тетушка, мы должны собрать вещи и уехать из Эльдорадо как можно быстрее. Иллюзии закончились: теперь я не сомневаюсь, что мы принадлежим той жизни, а все случившееся с нами произошло лишь по моей вине. Хоакин говорит, что любит меня и хочет, чтобы я осталась с ним, но мне кажется, я не смогу. Существование здесь слишком… примитивное, слишком трудное. Элизабет Пенниуорт все-таки была права. — Она закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Хеллер, дорогая, ты не должна винить себя! — Абигайль протянула руки к племяннице, чтобы обнять ее. — И еще — нам не стоит так торопиться с отъездом, ты можешь принять решение, как только отдохнешь и придешь в себя.
Хеллер ошеломленно взглянула на нее.
— Возможно, тетушка, ты права, — неуверенно произнесла она. — Я не хочу принимать поспешных решений. Думаю, мне лучше прилечь, я действительно ужасно устала…
Ночь близилась к рассвету, когда чье-то громкое пение ворвалось в сны Хеллер. Она потянулась и зевнула, затем повернулась. Другая сторона самодельной кровати была пуста. Взволнованная отсутствием Абигайль, девушка быстро поднялась и направилась к выходу из зала.
Чем ближе она подходила к выходу, тем громче звучали гитара и голоса певцов.
Пламя костра освещало лица присутствующих; некоторые из них показались Хеллер знакомыми: это были слуги из Эльдорадо. Пепе и еще двое мексиканцев прошли мимо нее, подпевая и размахивая оловянными кружками.
Так вот она, фиеста! Хеллер нахмурила брови. Как они могли веселиться в такое время? Их товарищи только что умерли, их тела даже еще не были захоронены!
Лино оставил симпатичную молоденькую сеньориту, с которой танцевал, и подошел к Хеллер.
— Вы не одобряете наше празднование?
В ответ девушка только пожала плечами.
— Мне кажется, это варварство — петь и танцевать, когда… — Она всхлипнула.
Лино едва заметно усмехнулся:
— Возможно, это и справедливо для Бостона, но здесь не Бостон. Посмотрите на этих людей, они приехали в Эльдорадо, так как Хоакин Мурьета нуждался в их помощи. У кого-то из них были друзья и родственники среди рабов, но не у всех; зато все считают за честь для себя сражаться рядом с ним. Да, люди умерли. К сожалению, это было неизбежно, но они знали, на что шли; зато оставшиеся победили и радуются, что остались в живых. Они празднуют жизнь, а не смерть. Возможно, вы недооцениваете их, так же как я еще недавно недооценивал вас. Я не должен был обвинять вас в предательстве; надеюсь, вы простите меня.
