Однако, возвратившись после семилетнего (если я правильно все сосчитала) отсутствия в Петербург, Федор Дзегановский уже называл себя Ачарья Даса и вполне уверенно проповедовал какой-то путь, следуя которому человечество в целом (опять же, – не больше, не меньше) поднимется на какую-то новую ступень. Провозвестниками и первопроходцами этого пути являются специальным образом инициированные в Гималаях люди, в числе которых, разумеется, сам Ачарья и все его ученики и ученицы.
Теперь о последних. Оккультный кружок Дасы сформировался почти сразу после его возвращения из странствий и с тех пор (уже около года) в основе своей остается без особенных изменений. И дело вовсе не в том, что они закрыты и как-то специально таинственны. Просто туда, по-видимости, сразу всосались все желающие припасть к этому именно виду истины. И теперь они ее там как-то обихаживают и развивают. Никаких страшных слухов про кружок Дасы в обществе не ходит. Напротив, на общем пейзаже петербургского оккультного болота они считаются весьма светскими и даже наукообразными. Имеют какие-то связи с медицинскими кругами.
Теперь касательно того, что тебя, несомненно, интересует. Ксения Мещерская с самого начала и до дня своей смерти была активным членом кружка, давала деньги на его функционирование, предоставляла помещения для собраний и т. д. Врагов среди мистиков-сподвижников, вроде бы, не имела. Самому Дасе ее смерть однозначно невыгодна. Убийство ее, естественно, вызвало среди оккультистов множество слухов и толков, но ничего даже приблизительно здравого я в их числе не обнаружила. Насчет Ирен мне не удалось выяснить ничего определенного, это я оставляю на твою долю. Сложность в том, что в пределах кружка все они существуют под вымышленными, псевдоиндийскими именами. Например, Ксению Мещерскую звали Ришикеш Рита.
Путем организации несложной интриги мне удалось пригласить господина Ачарью Дасу на наш прием и получить его согласие. В дело пошли два моих светских знакомства, бирманское происхождение Саджун и необходимость освидетельствования ауры (только не спрашивай меня, что это такое!) ее особнячка, доставшегося моей лучшей подруге. К сожалению, в результате всего этого Даса явится к тебе не один, а с тремя своими верными ученицами. Надеюсь, тебе это не помешает.
Ну вот, вроде и все мои новости.
Остаюсь любящая тебя Элен ГоловнинаАпреля, 15 числа, 1899 г. от Р.Х., г. Екатеринбург
Милая Софи!
С удивлением и радостью, конечно, получили от тебя весточку. Сколько лет, сколько зим! Понимаю, что, кабы не нужда, сроду не сподобились бы. Что тебе – петербургской писательнице и фабрикантке, – до каких-то сибирских провинциалов… Да что ж с того. Природа всего, в том числе и человеков, устроена экономически, и пенять на это глупо и бессмысленно.
Потому, как ты любишь, сразу перехожу к делу, а все приветы, новости и приседания – потом, нижеследуют.
По существу: брата твоего препроводить из ссылки за границу через верных людей – возможно вполне, коли его состояние здоровья то позволит (из твоего письма мне было недостаточно данных, чтобы диагноз поставить). Денежные затраты на сию операцию будут весьма велики, но, я думаю, ты, по своему нынешнему положению, их незатруднительно осилишь. Сложность в том, что Григорий там не один, а с женой, да еще с маленьким ребенком. Возможно ли, чтобы они выехали позже? Или наоборот, – раньше? Передай через тех же людей немедля, от этого будет зависеть весь план, к разработке которого приступаем.
Теперь ответы на другие твои вопросы.
Мы с Ипполитом Михайловичем живем вовсе неплохо. Он по преимуществу пишет, сотрудничает в Сибирской газете, еще в паре изданий, в том числе и в России, кроме того, не оставляет своих увлечений естественными науками, этнографией и ратует, из своих возможностей, за интересы самоедских народов вместе со своими друзьями, бывшими народовольцами, а ныне просто товарищами Ядринцевым, Богоразом и прочими. Совместные труды их, если пожелаешь, можно прочесть и в столице. Особенно рекомендую тебе книгу «Сибирь, как колония». Там много горькой статистической правды, но она лучше, чем красивая ложь или уж страшные легенды о наших краях.
Я, как и прежде, занимаюсь почти исключительно медициной. Практикой и двадцатилетними почти наблюдениями достигла многого, и о диагнозах и медицинских прогнозах моих, скажу без ложной скромности, ходят легенды даже среди местных докторов. Но когда-то законченные акушерские курсы – это, разумеется, не то образование, на котором может что-то серьезное базироваться, и налет шарлатанства на всей моей деятельности – не только пища для злых местных языков, но и сама я порою его ощущаю вполне отчетливо. Слыхала, что два года назад у вас в Петербурге открылся Женский медицинский институт, где учат всех, кто пройдет вступительное испытание и сможет заплатить за обучение. Годы мои вроде бы немалые, чтобы еще учиться, но, поскольку детей нам с Ипполитом судьба не послала… Не сочти за труд, разузнай там для меня подробно про этот институт, что да как, и напиши в следующем же послании. Если есть какие-то препятствия, так я хоть буду знать наверняка и перелистну страницу – не стану тешить себя напрасными мечтаниями.
Кроме обширной, и получается что, полуподпольной, практики с заднего хода (а я еще когда-то над Каденькой смеялась с ее егорьевской амбулаторией! Сама же теперь лечу, как заправская шаманка, преимущественно фитотерапией и едва ли не заклинаниями), в свободное время занимаюсь и медицинской теорией, и обобщением огромного накопленного мною материала. Боюсь, что для одного человека он просто неподъемен. Надо тебе знать, что за эти годы я вместе с этнографами, географами и метеорологами объехала почти всю Сибирь, была в Монголии и Китае. Везде собирала рецепты и описания приемов народной медицины. Восточная и самоедская медицина – это удивительный мир, практически по всем параметрам коренным образом отличающийся от медицины западной. Постичь его как целостную конструкцию невозможно, так как бурятские, к примеру, лекари, учатся у своих учителей с раннего детства, всего около 20 лет, повсюду сопровождая их, и лишь потом получают право на самостоятельное врачевание. Поэтому в моих силах лишь осуществить какой-то, весьма приблизительный и на живую нитку, практический синтез ограниченного числа восточных и западных приемов, что я и пытаюсь совершить вот уже несколько лет…
