Возле дверей Викторио Да Гама остановился и посмотрел на спящий город. Поднимающаяся луна освещала белые фасады Биджапура. Мужчина понял, что в это мгновение он единственный не спит в Гаган-махале и наблюдает за происходящим в мире. Только он и Бог могли видеть наступление утра с этой высоты, да еще ночные птицы. От этого Да Гама почувствовал себя особенным и крошечным.
Однако в этот момент в покоях Викторио раздался шум, дверь с грохотом распахнулась, и, шатаясь, появился сам Викторио. Старик был босиком и в ночной рубашке. Вьющиеся волосы развевались. Он подошел к краю балкона, не заметив Да Гаму. За ним полз Маус.
— Нет, господин! Пожалуйста, не надо! — шептал евнух, но Викторио только крякнул и жестом показал, чтобы тот убирался прочь.
Викторио поднял ночную рубашку к толстому, обвислому животу и прижался к каменной балюстраде.
— Пожалуйста, не надо! — хныкал Маус.
Но Викторио уже начал мочиться. Тонкая струйка блестела в лунном свете и, словно дождь, падала на стены и улицу внизу.
Маус тихо стонал. Затем евнух обреченно покачал головой и взял старика за руку. Викторио потряс своим членом, громко пукнул. Этот звук эхом отразился в тишине от стен. Викторио фыркнул, моргнул, причмокнул губами и тяжелыми шагами потопал назад в постель. Хотя старик так и не заметил Да Гаму, но Маус увидел его и грустно, беспомощно пожал плечами, перед тем как последовать за Викторио назад в комнату.
* * *
Да Гама сидел, скрестив ноги, перед тлеющими углями очага. На нем была только ночная рубашка. Заснуть не удавалось. Мысли кружились в голове. Он не мог не думать.
Он выложил пистолеты в ровный ряд перед босыми ногами и теперь по очереди смазывал их кокосовым маслом и ламповой сажей. И думал. Да Гама смотрел в свое будущее так, как человек смотрит на стену, которая вот-вот должна рухнуть. Он любил думать о себе, как человеке действия, солдате. Но ситуация, в которой он оказался теперь… План Викторио будет трудно осуществить, вероятно невозможно. Да Гама по очереди обдумывал задачи, которые взвалил на себя. Обман Вали-хана. Продажа Майи евнухам, у которых ее ждет Бог знает какая судьба. Женитьба Викторио на Люсинде. При мысли о том, что будет в случае успеха, у него в животе все переворачивалось.
Каков долг солдата?
«Ты обязался служить Дасанам, — напомнил он себе. — Ты дал слово. Но тогда почему же мне так тошно? Потому что они отвратительны, и самый худший из них Викторио. Откуда я мог знать, что окажусь здесь, да еще и партнером в осуществлении его планов?»
Вытирая оружие Да Гама старался успокоиться. Он пытался представить себя богатым человеком. По его мысли все время возвращались к Люси и танцовщице. Их лица сливались у него в сознании, и наконец он не мог вспомнить, как выглядит каждая из них в отдельности.
Даже после того как последний пистолет был вычищен и смазан, Да Гама все еще чувствовал себя слишком расстроенным, чтобы ложиться спать. Он подбросил несколько щенок в огонь и достал из мешка небольшой набор: нож, железную формочку, небольшую свинцовую чушку и емкость из обожженной меди с привинченной ручкой. Пока языки пламени весело плясали в очаге, Да Гама настрогал ножом кусочки свинца в чашу, затем взялся за железную форму. После того как верх был откинут в сторону, открылись выемки, напоминающие виноградную гроздь. Да Гама извлек оттуда отдельные маленькие кусочки свинца кончиком ножа.
Да Гама любил отливать дробь. Ему нравился запах плавящегося горячего металла, быстрые движения собственных рук. Ему нравилось действовать быстро, ловко и не обжечься. Занятый делом, он не заметил, как приблизился Маус.
— Что вы делаете, господин? — прошептал евнух. Его округлившиеся глаза мерцали в отсветах пламени очага.
— Ты когда-нибудь видел, как отливают дробь?
Маус покачал головой, и Да Гама жестом предложил ему сесть. Евнух молча и грациозно опустился на пол и бессознательно положил здоровую правую руку так, чтобы Да Гама не видел высохшую левую. У Да Гамы все кипело внутри от одиночества и неуверенности, а по правде говоря, и от большого количества выпитого вина, и в это мгновение он почувствовал неожиданную нежность к евнуху. Мужчина улыбнулся юноше, как улыбаются любимому племяннику. Благодарность в глазах Мауса при виде этой улыбки чуть не разорвала Да Гаме сердце.
Да Гама показал ему все. Вначале он продемонстрировал все используемые предметы, а потом — как выливать расплавленный свинец из раскаленной докрасна медной чаши в железную формочку. Он показал, что лить нужно медленно, чтобы не разбрызгать слишком много. Он объяснил, что формочку можно открывать практически сразу же. Свинец принимает форму маленьких кругляшек, напоминающих виноградины. Они теплыми выпадают тебе на руку и уже недостаточно горячи, чтобы обжечь. На руку выпадает целая гроздь, дробины нужно от нее отрывать, как отрываешь виноградины от настоящей грозди. Потом следует поработать ножом, чтобы сгладить на дробинах все неровности. Маус зачарованно наблюдал, задавал шепотом вопросы. Да Гама позволил ему пару раз заполнить формочку, но евнух не мог пользоваться ножом из-за больной руки.
Да Гама увидел, что евнух из-за этого опечалился.
— Не расстраивайся, сеньор Маус. Есть и другой способ отлива дроби, который не требует двух рук.
И он рассказал о том, что раскаленным свинцом можно капать с башни. Да Гама заверил евнуха, что это считается лучшим способом изготовления дроби. Маус хотел знать больше, и Да Гама рассказал ему о людях со щипцами, которые держат ими раскаленные докрасна железные емкости над балконами высоких башен. Там используется хитрый механизм, который отмеряет капли чугуна, выливающиеся из емкости в воздух. Пока свинец летит к земле, получается круглая дробинка. Казалось, Маус горит желанием учиться, и вскоре Да Гама уже описывал, как дробь дождем падает на туго натянутую парусину, которую держат у подножия башни. Там работают мальчики, которые смахивают теплую дробь в ящики и с опаской смотрят вверх, боясь, что дробь упадет на них.
— Но как она получается круглой?
— Просто получается и все. Падая по воздуху. В свинец добавляют мышьяк. Я не знаю, как он называется на хинди… Мышьяк помогает дроби затвердеть и стать круглее.
Маус задал вопросы про мышьяк, пытаясь по описанию Да Гамы догадаться, как это средство может именоваться на хинди. Глаза евнуха заблестели, когда Да Гама сказал ему, что металл пахнет чесноком.
— Понятно! — улыбнулся Маус. — Харатала!
Не говоря больше ни слова, Маус отправился к своему небольшому сундуку в комнате Викторио. Он вернулся к Да Гаме с робкой и счастливой улыбкой, держа в руке маленькую деревянную коробочку.
