Все началось вчера. Сидеть дома Саре настолько опротивело, что, казалось, еще чуть-чуть, и она сойдет с ума, поэтому приглашение Филиппы прокатиться верхом пришлось более чем кстати. Сара немедленно написала ответ, выражая свое согласие, и тут же бросилась переодеваться в наряд для верховой езды.
— Свежий воздух, — начала Филиппа. — Вот что нужно в первую очередь после напряженных и волнительных моментов в жизни.
Они ехали рядом, обычная светская прогулка. Время от времени они останавливались, чтобы поздороваться и поговорить с кем-нибудь из джентльменов, тоже гулявших по парку. Сара была по-прежнему Золотой Леди. Да, последние недели ее мысли были заняты совсем другим, но то, что происходило внутри ее, было сокрыто от глаз светского общества. В его глазах она по-прежнему была ослепительной красавицей. По-прежнему ее связывала дружба с такой знатной дамой, как леди Филиппа Уорт. По-прежнему Сару окружали поклонники.
— Сильно сомневаюсь, что воздух Лондона обладает оздоровительным действием, — улыбнулась Сара, подзадоривая подругу.
— Точно подмечено. Если бы было можно, я уехала бы с моими мальчиками в провинцию. Но я уже брала краткий отпуск во время этого сезона.
Филиппа задумалась.
— Думаю, наша жизнь с Маркусом со стороны выглядит довольно странно. Ты ведь все знаешь о нас. Скажу по секрету, ты не представляешь, как приятно иметь рядом с собой такую подругу, как ты. — Филиппа запнулась. — Надеюсь, что наша дружба… удержит тебя от излишней откровенности с кем бы то ни было…
— Филиппа, дорогая, — Сара остановила свою лошадь, — никогда в жизни я не открою никому ни один из твоих секретов. Ставки в этой игре очень велики. Верь мне, я не позволю себе ни одного лишнего слова. Я слишком хорошо знаю, каков окружающий нас мир.
— Да, именно поэтому я и осталась в городе, — мрачно ответила Филиппа.
Было непонятно, к чему она клонит. Но вскоре кое-что прояснилось. К ним подъехал экипаж леди Уитфорд, которую, как всегда, одолевало желание поделиться самыми последними новостями.
— Вы слышали? Какое страшное известие! Я только что от леди Бельведер. Неужели это правда? Если так, то это самый неанглийский поступок, который только можно себе вообразить. Хотя что в этом удивительного, ведь его совершил француз.
Сара недоуменно изогнула брови, тогда как Филиппа холодным тоном спросила:
— И кто же этот человек?
— Как кто? Конечно, граф де Лебон. Несколько дней тому назад в его особняк кто-то тайно проник. И вот теперь стало известно, что граф исчез вместе со своим приятелем, этим странным бирманцем, оставив сестру в очень затруднительном положении.
— В затруднительном положении?
— Именно так. Говорят, что в особняк проник кредитор, который хотел вернуть свои вещи, тогда как граф упорно отрицал их наличие у себя. Теперь его сестре придется тяжело.
— Может быть, не все так плохо, — вмешалась Сара.
— О, я прекрасно понимаю, почему вы становитесь на их защиту. Он ведь был одним из ваших горячих обожателей, мисс Форрестер, не так ли? Тогда как вы объясните то, о чем мне сообщила леди Грантем? Ее супруг сказал ей, что недавно историческое общество приобрело одну ценную картину, которая принадлежала герцогу Парфорду. Этот француз, не имеющий ни стыда, ни совести, очевидно, продал имущество герцога, чтобы расплатиться с долгами, которые он наделал. А ведь граф жил в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая! — с торжествующе-злобным видом воскликнула леди Уитфорд.
— Леди Уитфорд, — надменно произнесла леди Филиппа, — разве вам не кажется удивительным, что сестра графа тут совсем ни при чем? Неужели она столь наивна? Куда она смотрела, что не видела, какие бесчестные дела творятся у нее под носом? А хитрый мистер Пха? Во всяком случае, он всегда производил подобное впечатление. Я никогда не доверяла ему. Кроме того, он бирманец. А Бирма и Англия сейчас находятся на грани войны. Поговаривали, что граф — послушное орудие в его руках. Если это так, тогда кого же мы позволяем впускать в свет? Нельзя было доверять ни тому, ни другому. Тем не менее они преспокойно проникли в наши гостиные и столовые. Подумать только, где они только не были приняты! Может быть, они планировали coup d’etat — государственный переворот.
Леди Уитфорд была одной из тех кумушек, которые могли легко поднять бурю в стакане. Но если бы ей стала известна связь между смертью лорда Филдстоуна и графом, то поднялась бы огромная шумиха, а ведь именно этого больше всего не хотелось Маркусу. Поэтому леди Филиппа прибегла к хитрости.
— Леди Уитфорд, если это произойдет, то это будет ужасно. Если только граф не исчез… — Тут Филиппа нагнулась поближе к леди Уитфорд и заговорщицки продолжила: — Не следовало бы мне говорить об этом, но так и быть, учтите, это между нами, строго конфиденциально, только никому…
— Конечно, конечно, никому ни слова, — торопливо отозвалась леди Уитфорд.
— Ну что ж, знайте, ваши опасения вполне обоснованны, если бы не одно но. Дело в том, что мой муж попросил графа помочь ему, это вопрос государственной безопасности. Вот поэтому граф исчез из общего поля зрения. Конечно, он вернется, но только боюсь, что это произойдет в конце светского сезона.
Это была не самая удачная выдумка, но Маркус и Филиппа решили за неимением лучшего остановиться именно на этом. Выдумка, во всяком случае, с леди Уитфорд сработала. Вид у нее стал серьезный, словно она прониклась важностью поручения, доверенного графу.
— Мне пора ехать, — кивая головой, словно китайский болванчик, сказала леди Уитфорд. — Мне надо срочно повидать леди Грантем… э-э… по одному важному делу. Было очень приятно встретить вас обеих.
Она повернулась и поехала прочь. Уже по одной ее поспешности было понятно, что известие, сообщенное Филиппой по секрету, будет рассказано, разумеется, тоже по секрету, всем своим подругам и знакомым.
— Хорошо у тебя все получилось, — похвалила Филиппу Сара. — Я бы так не смогла, да еще с такой уверенностью.
— Не переживай. Немного практики, и у тебя будет получаться не хуже. Впрочем, боюсь, что я слегка сплоховала. — Филиппа смотрела куда-то вперед.
Сара взглянула в ту сторону, куда был устремлен взгляд Филиппы, и увидела Джорджину и миссис Хилл. Они ехали по парку, и все, к кому бы они ни приближались, отворачивались от них с очевидным пренебрежением.
От этих воспоминаний Сару всю передернуло, когда ее экипаж остановился возле дома герцога Парфорда. Сегодня положение стало еще хуже, чем вчера. В светском обществе графа считали интриганом, а его товарища, мистера Пха — безбожным язычником, непонятно как затесавшимся в их общество. Хотя Сара в глубине души нисколько не сомневалась в точности подобных характеристик и даже подозревала их обоих в еще более тяжких преступлениях, тем не менее ловко притворялась, что не верит им, считая их глупой выдумкой и чистой воды сплетнями.
