Первое проклятое письмо пришло прошлым летом, после того как я серьезно заболел. Оно было коротким и страшным: некто сообщал, что знает о существовании Долли. Я снова нанял сыщиков, однако, как и прежде, поиски результата не дали. Тем временем пришло новое письмо с угрозой открытого обвинения, а потом и еще одно, с требованием крупной суммы за молчание. Всякий раз автор безжалостно осуждал мое преступное бездействие. Я метался между яростью и отчаянием. Эдвард, без сомнения, заметил мою тревогу, однако я ничего ему не рассказал, а Джерарда и Чарлза, к счастью, не было дома. Не вините мистера Пирса за молчание. Я строго-настрого запретил ему что-либо говорить, хотя и приказал искать еще активнее. Однако усилия так и не принесли результата. Сейчас, когда я пишу эти строки, не удалось разыскать ни Долли, ни того человека, который знает о ней, однако что-нибудь менять уже поздно.
Простите, дорогие мальчики. Меня подвела юношеская глупость и предала стариковская гордость. Более благородный человек сразу признался бы в темном факте своей биографии, чтобы вы хотя бы имели возможность задать необходимые вопросы. Я ждал слишком долго, а сейчас время уходит чересчур быстро. Позорно оставлять детям Дарем в подобном состоянии. Я исправил завещание таким образом, чтобы сохранить для каждого из вас максимальную долю наследства, но все равно страшно думать, что вы потеряете, если шантажист меня разоблачит. Передаю вам все документы, которые способны помочь в борьбе с подлостью, и заклинаю закончить то жизненно важное дело, которое не удалось довести до конца мне. Дарем оказался неожиданным подарком: я никогда не надеялся стать его обладателем, — но последние сорок лет именно в нем заключался смысл моей жизни. Боритесь за титул и поместье — они принадлежат вам по праву рождения, и каждый из вас более достоин этого богатства, чем я.
Умоляю о прощении, хотя понимаю, что не заслужил снисхождения, и навеки остаюсь вашим преданным отцом.
Френсис де Лейси».
Чарли отложил письмо. Да, сейчас он мог простить отца — хотя бы потому, что и сам оказался таким же глупцом. Больше всего пострадал от несчастной женитьбы и от шантажа сам Дарем, в то время как сыновья отделались сравнительно легко — конечно, если не считать шока первого удара. Если бы не разразился скандал, Эдвард женился бы на первой невесте и никогда не встретил страстную Франческу, которая подарила ему счастье. Джерард, скорее всего, до сих пор продолжал бы сражаться с французами, а не вил гнездышко для своей богатенькой женушки Кейт, которую выбрал из страха перед бедностью, а потом, к счастью для обоих, полюбил всей душой. А он…
Он никогда бы не отправился в пустынные холмы Сомерсета, где зеленоглазая искусительница назвала его бездельником, заставила стать специалистом в строительстве каналов, а между делом до такой степени заполнила его сердце, что теперь он не представлял без нее жизни.
Впервые после визита в Апперком лорд Грэшем улыбнулся.
Следующий день начался неудачно. Несмотря на спешку, Эдвард не возразил, когда Чарли сказал, что должен заехать в Фром, чтобы нанести визит. Он был благодарен брату за понимание, однако уступка оказалась напрасной. К тому времени когда граф прибыл в «Золотую лань», миссис Невилл и миссис Бейтс уже покинули гостиницу его ожидала лишь краткая записка от Эжени.
«Мы уезжаем в страшной суматохе, милорд. Тесса все мне объяснила, и я прекрасно поняла обстоятельства, однако смею надеяться на удовольствие видеть вас в Лондоне! Уверена, я не единственная, кого ваш визит осчастливит».
— Неприятности? — тактично поинтересовался Эдвард, наблюдая за братом.
— Кажется, я получил отставку. — Чарлз сунул письмо в карман и постарался скрыть горькое разочарование. Он надеялся увидеть Тессу перед долгим путешествием в Лондон, и она обещала ждать. В городе все время займет проклятая дилемма Даремов, а так хотелось встретиться хотя бы на четверть часа! И вот она уехала, даже не оставив прощальной записки. Только компаньонка сочла нужным соблюсти приличия. Что случилось? Что именно объяснила Тесса миссис Бейтс? Почему не дождалась?
— Они уже уехали в Лондон.
Эдвард приподнял бровь.
— А…
Чарли смерил брата сердитым взглядом.
— И что же это означает?
Лорд де Лейси поднялся с дивана и знаком приказал слуге подать шляпу.
— Это означает, что я рекомендую немедленно отправиться в Лондон, пока не поздно.
— Не поздно для чего?
Эдвард надел шляпу, взял трость и посмотрел с легкой усмешкой.
— Для того, разумеется, чтобы вернуть расположение прекрасной дамы.
Чарли пробурчал какую-то грубость и решительно зашагал к экипажу, явно испытывая желание оставить брата в холле гостиницы.
Во время долгой поездки пришлось рассказать Эдварду об Уорли и Марии. Признание причинило боль, однако Чарли себя не жалел. В конце концов, Эдвард проявил куда больше понимания, чем можно было надеяться.
— Вряд ли я вправе кинуть в тебя камень, — заметил он. — Сам едва не женился по ошибке, причем с благословения отца. Ирония заключается в том, что в некотором смысле скандал оказался даже полезным.
— Я благодарю за него Бога, — кивнул Чарли. — Думаю, то же самое должны сделать и вы с Джерардом. Без этого испытания каждый из нас тупо продолжал бы идти своей дорогой. Не знаю, как вам, а мне страшно подумать, что я мог пропустить.
— Я пришел к такому же выводу, — согласился Эдвард после долгого молчания. — Хотя сейчас, когда ты блестяще решил дилемму Даремов, рассуждать легко. — Чарли взглянул с удивлением, и Эдвард убежденно кивнул. — Ты очень похож на отца. Чем сложнее задача, тем увереннее ты бросаешься в бой. Отец был бы дьявольски доволен, что Дарем спас именно ты.
— Хочешь сказать, поражен.
— Нет, именно доволен. — Эдвард улыбнулся. — И слегка удивлен.
— Странно, — отозвался Чарли. — Не о разных ли людях мы говорим?
Как они и предполагали, Лондон кипел сплетнями и пересудами. Каждая газета писала о дилемме Даремов и рассуждала о непримиримых наследниках, как теперь стало принято называть Чарли и кузена Огастуса, который также претендовал на герцогский титул. Юристы уже практически жили в Дарем-Хаусе, и, подобно стае саранчи, жадно напали на реестр преподобного Огилви и письмо мистера Томаса — викария городка Нанни. Каждый день адвокат сэр Ричард Чалмерс являлся, чтобы подготовить документы под мудрым надзором поверенного сэра Джеймса Уитерса, и в этой приятной компании Чарли проводил по несколько часов кряду, выверяя каждое слово своей петиции. Малейшая неточность в формулировке могла свести на нет неоспоримые доказательства письма священника из Нанни. К тому же в доме не иссякал поток посетителей: истинные благожелатели предлагали поддержку, а любопытные под видом сочувствия искали зрелища. Чарли должен был принимать каждого с благородным спокойствием герцога. Он сознавал, что на данной стадии процесса нельзя было пустить на самотек даже мелочь, а образ величественного и уверенного в собственной правоте аристократа лишь укрепит его позиции в Комитете по привилегиям.
