Линетт улыбнулась. Можно заподозрить, что женщина настойчиво пытается помешать в осуществлении ее планов. Что же Линетт сейчас придумать, чтобы держаться подальше от Хантера? Она не намерена и дальше испытывать судьбу.
— Наверное, я так и сделаю. Но вначале, мне кажется, стоит немного размяться. Я погуляю во дворе.
Женщина с сомнением посмотрела на Линетт.
— К сожалению, у нас здесь нет сада, мэм. Просто двор, разделяющий конюшню и нашу гостиницу, и это не вполне подходящее место для прогулок на свежем воздухе.
Линетт начала было уже склоняться к мысли, что, возможно, придется некоторое время просто посидеть на ступеньках лестницы перед комнатой, ожидая, пока Хантер сделает все необходимое. Но миссис Браун вдруг улыбнулась.
— Но перед домом небольшая зеленая лужайка. Если у вас есть желание пойти со мной, то увидите, что ваша дочь в полном порядке. Отлично все устроилось. Она развлекается с другими детьми, а вы, миссис, сможете потом немного прогуляться, походить по зеленой травке.
Линетт пошла за женщиной к белому кирпичному дому, расположенному рядом с гостиницей, вполуха слушая веселое щебетание миссис Браун. Во дворе она увидела играющую в догонялки с другими детьми Мэри Маргарет. Линетт присела на ступеньки крыльца и несколько минут наблюдала за их беготней, потом немного прогулялась и вернулась в гостиницу.
Открыв дверь и войдя в комнату, Линетт увидела, что Хантер стоит перед зеркалом и бреется, а на нем — только одни брюки. Линетт остановилась, как вкопанная, и покраснела.
— Извини. По-моему, я отвела тебе маловато времени. Не подумала, что тебе еще надо бриться.
Хантер пожал плечами.
— Брось ты. Не важно. — Он усмехнулся, не оборачиваясь. — Меньше всего меня сейчас можно назвать стеснительным.
Линетт, глядя на его мускулистую, загорелую спину, не знала, что отвечать, что делать. Хантер без рубашки выглядел очень красиво и достойно. Действительно, ему нечего было стесняться. Однако она не могла высказать этого вслух, иначе совсем смутится. Поэтому Линетт просто приняла равнодушный вид и направилась к единственному стулу, стараясь не смотреть на Хантера.
«Тем не менее, — подумала она, — это плохо удается». Ее просто очаровывал его вид, движения. Как он бреется! В том, как Хантер, едва касаясь кожи, мягко, размеренно водил бритвой по щеке, было что-то завораживающее, что-то чисто мужское и почти загадочное. Какой-то волнующе-таинственный мужской обряд. Она постаралась представить себе, как бы все происходило, если бы осталась здесь и наблюдала, как он моется, держа в руке губку и водя ее по голой коже, скользя по буграм мышц, по плоскому животу. От этого влажные волоски на груди блестят и завиваются под стекающими каплями воды…
У Линетт перехватило дыхание, и она поняла, что не может отвести взгляд от него. Обращает ли он на нее внимание? Вдруг он увидел на ее лице откровенное любовное влечение? Это будет ужасно. Хантер, похоже, всегда умеет контролировать свои эмоции. Она опустила глаза, сосредоточенно уставясь на маленький коврик под ногами и некоторое время внимательно рассматривая неяркий геометрический рисунок.
— Да, я видела Мэри Маргарет, — начала Линетт. — Она прекрасно проводит время, играет с детьми миссис Браун.
— Хорошо, — продолжая работать бритвой, подхватил разговор Хантер. На Линетт он упорно не смотрел.
— Она даже не очень обрадовалась моему появлению.
— И что? Она даже не подошла к тебе?
— Нет, почему? Мы перебросились двумя словами…
— И Мэри Маргарет тут же убежала?
— Да. Наше общество ей уже наскучило.
— Так и должно быть. Надоело постоянно находиться со взрослыми. Да и все путешествие для нее, несомненно, утомительно и очень однообразно.
Хантер запрокинул голову и начал водить бритвой по шее, не осознавая, что его равномерные движения приковывают к себе взгляд Линетт.
— Как будет хорошо, когда мы наконец найдем Джулию! Девочки смогут играть вместе. Ведь они одного возраста.
— Значит, ты предполагаешь оставить Мэри Маргарет?
— Что же еще мне с ней делать? — удивленно взглянула на него Линетт. — Разве я могу оставить ее здесь. Как такое тебе пришло в голову?
— Знаю. Но я не это имею в виду. После того как ты заберешь Джулию, ты собираешься растить и Мэри Маргарет?
— Я не думала еще, — она помолчала немного. — Ну, да. Я уверена, что буду. У меня будет две девочки.
— Возможно, моя мать захочет взять Мэри Маргарет.
— Но я не уверена, захочу ли ее отдать, — почти резко ответила Линетт. — Она такая милая, доверчивая и добрая! И я не считаю, что она в самом деле способна на обман, как утверждали монахини из приюта. Знаешь, мне кажется, я привязалась и полюбила девочку.
Хантер снова усмехнулся отражению Линетт в зеркале.
— Ее вообще трудно не полюбить. Даже несмотря на то, что временами она может заставить тебя поседеть раньше времени.
— Это точно, — согласилась Линетт.
— Например, когда я увидел, что она пытается вскарабкаться на мачту корабля, то…
— Видя такую картину, я чуть было не упала в обморок.
Линетт улыбнулась, хотя тогда действительно почти лишилась чувств.
Хантер помолчал. Лицо его стало вдруг пасмурным. Он искоса глянул на Линетт.
— Линетт… — начал он осторожно.
— Что? — Линетт сжалась. В его голосе было что-то странное и неуверенное, что заставило ее насторожиться.
— Что, если… Ну, вот я думаю… Когда мы найдем Джулию, что, если она вполне счастлива? Если она не захочет поехать с нами?
— Нет!
— Послушай. Давай поговорим спокойно. Линетт покачала головой, крепко прижала ладони к коленям и подозрительно посмотрела на него.
— Я ее мать! Мы ее настоящие родители. И она, естественно, захочет поехать с нами.
— Но девочка нас не знает, — мягко напомнил он ей.
— Даже не хочу ничего подобного слушать!
Он закончил бриться и вытирал с лица оставшуюся пену, потом подошел к Линетт и сел на кровать рядом со стулом. Он осторожно взял ее ладони в свои и серьезно заглянул ей в глаза.
— Знаешь, не каждая сирота бедствует. Некоторые берут их в свои дома, чтобы сделать из них прислугу. Но не все. Когда ее взяли, Джулия была еще младенцем. Это совсем другое дело. Я думаю, что эти люди растили ее как собственную дочь.
— Хантер, прошу тебя!
— Что, если они были всегда добры к ней?
— Я не могу этого слышать сейчас.
— Вдруг девочке прекрасно живется у этих людей?
На лице Линетт появилось выражение паники и страха.
— Хантер! Она моя! Она не принадлежит им! Все эти годы мое сердце разрывалось от тоски по ней. Неужели ты не понимаешь? Как бы эта женщина ни обращалась с ней, все равно она ей не мать! Только я! Неужели ты сейчас отвергаешь нашу затею? Ты хочешь сказать, что сможешь просто оставить ее там? И, ничего не сделав, уехать?
