— Что?
— О, это очень скромная сумма. Ты получаешь солидную скидку. Но еще я хочу…
— Это злостный шантаж, — перебивает Стивен. Он потрясен до глубины души. Забавно. До сих пор еще ни разу не приходилось видеть босса испуганным. Отвратительным — да, испуганным — нет. — Больше платить не буду, — предупреждает он и пытается встать.
— Ты. — Пальцем я с силой ткнула в его жирное плечо и заставила опуститься в кресло. — Ты сделаешь все, что я скажу. — Оказывается, во мне дремал нацистский офицер. Кто бы мог подумать? — Прежде всего, напишешь письмо на мое имя, с копией для своего банка, и распорядишься, чтобы Гевину Сэшу выплатили пятьдесят миллионов долларов.
— Прямо сейчас? — лопочет Стивен.
— Лучшего времени не придумаешь, — отвечаю я. Выдвигаю ящик стола, в котором, насколько мне известно, хранится бумага. — Сейчас сообщу Фрэнку банковские реквизиты, и до конца недели ты перечислишь деньги на папин счет.
— До конца недели? — Стивен в ужасе.
— В ином случае предам гласности маленькие секреты мистера Шо.
— Но твой отец мертв, — возражает Стивен. — Почему бы тебе не получить деньги самой?
— Потому что в этом случае окажусь ничуть не лучше тебя, — огрызаюсь я. — Лидия и Эшли заслуживают своей доли. И даже Хизер. Папины адвокаты разберутся, — объясняю уже спокойнее и подаю ручку.
Стивен пишет письмо и нервно отдает мне.
— Еще тебе предстоит устроить на «Нью-Лук пикчерс» один сценарий.
— Какой еще сценарий?
— Вот этот. — Направляюсь к сумке, которую оставила на стуле возле двери, достаю свой сценарий и с шумом шлепаю толстую стопку листов на стол.
Стивен смотрит с опаской, словно под нос ему только что подложили готовую взорваться гранату. Читает вслух:
— «Двадцать два часа». Автор — Перл Сэш. — Качает головой и начинает хрипло хохотать. — Это написала ты? — Он едва не рыдает от смеха.
— Да, я.
— Ты написала сценарий? Ты?! — Он хохочет так самозабвенно, что из свинячьих глаз уже и правда текут слезы. — Но ведь ты всего лишь секретарша.
— О да, всего лишь секретарша. — Мне удается довольно точно скопировать его голос. — Не желаешь посмотреть?
— Конечно, посмотрю. Наверняка будет очень весело. — Стивен с трудом сдерживает смех, открывает первую страницу и читает синопсис. — Неплохо, — бормочет вполголоса. Листает дальше и проглатывает первую сцену. Увлекается и, кажется, забывает обо всех неприятностях. Переворачивает страницу за страницей. Я стою возле окна и смотрю вдаль, на Беверли-Хиллз. Отсюда отлично виден особняк Стивена. Богатство этого человека просто неприлично.
— Хватит, дочитаешь на досуге, — прерываю, когда становится ясно, что интерес гарантирован.
— Здорово написано! — восклицает он и переворачивает еще одну страницу. — Мне действительно нравится.
— Не сомневалась, — нахально заявляю я. Сама не понимаю, откуда взялась уверенность, но я действительно знала, что ему понравится. — Предложи сценарий Барри Файнману. Пусть заплатит столько, сколько сочтет нужным. Если не возьмет, значит, так тому и быть. Но пусть непременно посмотрит.
Стивен поражен.
— Уж не хочешь ли сказать, что увольняешься? — спрашивает он. Неужели я нужна ему даже после откровенного шантажа? Стивен Шо поистине непредсказуем. — Знаешь, когда злишься, ты производишь сильное впечатление.
— Да, хочу сказать, что увольняюсь, — подтверждаю я. — А тебе советую немедленно записаться на прием к врачу: вдруг уже заразился корью?
Когда мы с Тэкери собрались переезжать из пентхауса на крыше небоскреба, Эшли едва не заплакал. А я, честно говоря, на такой высоте чувствовала себя не слишком уютно: что ни говори, а Лос-Анджелес расположен на геологическом разломе Сан-Андреас. Повышенной сейсмологической активности и в наши дни никто не отменял.
— Вовсе незачем спешить, — уговаривал брат. — Без парнишки здесь будет ужасно пусто и скучно.
— Но я же обещала, что поживем только месяц. Ты и так слишком добр. — Я поцеловала его в щеку. — Если будем маячить в квартире и дальше, ты никогда не заведешь девушку.
В итоге мы все-таки задержались еще на некоторое время, потому что, получив свой миллион долларов… Позвольте мне сказать еще разок — это так приятно! Так вот, получив свой миллион долларов, я занялась поисками подходящего жилья. Оказалось, что Барри Файнману сценарий очень понравился. Точнее, он пришел в восторг и купил право обладания шедевром за два миллиона: миллион долларов авансом, а еще миллион после выхода фильма. Ну, а благодаря небольшому, но приятному депозиту Стивена теперь можно было рассчитывать и на долю папиного наследства.
На одной из уютных зеленых улочек Западного Голливуда мне посчастливилось найти чудесный небольшой дом. Три спальни, сад, чтобы было, где играть детям (скоро их будет двое), красивая круговая веранда и маленький гостевой дом. В нем я сейчас обустраиваю кабинет, чтобы спокойно и сосредоточенно работать над следующим сценарием. Конечно, новое жилище не столь грандиозно, как наш с Адамом особняк, да и почтовый индекс не такой престижный — 90069, — но подстраиваться под нравы Голливуда я не собираюсь. Напоминаю себе, что умеренность — новая роскошь. На этот счет Бретт прав. Пока владею домом на правах аренды, но со временем собираюсь его купить — такой вариант возможен. Мне нравится квартал. Многие из соседей — геи, причем нередко с детьми. У некоторых ребятишек по два папы, у некоторых — по две мамы, а у кого-то только мама или только папа. Семья двадцать первого века не вписывается в традиционные рамки. Мы здесь на своем месте — лишних вопросов никто не задает.
Новое, свободное от мужчин существование прекрасно своей простотой. Никаких драм и много места в постели. В конце концов, разве Джинджер Роджерс не вытворяла на сцене то же самое, что и Фред Астер? Только на заднем плане и на каблуках. Теперь-то я отлично осознаю, что раньше излишне зависела от мужчин. Часто вспоминаю любимую поговорку Лиззи: «Основное правило в жизни женщины: свяжешься с техникой или с мужчиной — жди проблем». В последнее время существование окончательно запуталось и утонуло в страданиях, переживаниях и чувстве вины, так что теперь я мечтаю только о пространстве — и в этом пространстве нет места Бретту. Надо заняться детьми, собой и всерьез подумать о новой карьере. Пора научиться независимости.
Однако феминизм хорош лишь до тех пор, пока ребенок не начинает скучать по папе. Тэкери очень не хватает Адама, и этим обстоятельством приходится заниматься вплотную. К тому же пришла пора обсудить ряд серьезных вопросов. Поэтому сегодня после школы мы с сыном впервые поедем в наш старый дом. Ничего не поделаешь — надо, хотя очень не хочется. По телефону Адам разговаривал на удивление дружелюбно. Не виделись мы уже семь недель.
