Нэн, вошедшая в комнату, чтобы последить за спящим младенцем, выразительно закатила глаза при виде Рода, подхватившего жену на руки.
— Я сама пойду, — воспротивилась было Розамонд, но Род, словно не слыша, крепче прижал ее к груди.
Спустившись вниз, он заботливо усадил любимую на возвышение, безразличный к ухмылкам рыцарей. Розамонд покраснела.
— Род, у меня есть ноги, причем совершенно здоровые, — пробормотала она.
Он шутливо прикусил мочку ее уха.
— М-м… знаю. Ты и не представляешь, сколько раз я воображал эти обнаженные ножки, когда ты разыгрывала ледяную деву! Впервые увидев их, я глазам не поверил, насколько они длинны и стройны. По-моему, я только из-за них в тебя и влюбился.
Розамонд послала в его сторону манящий взор.
— А я думала, из-за волос, — мурлыкнула она и тут же заметила, как в его глазах проскочила зеленая искра.
— И из-за них тоже, — признался Род, теребя шелковистую прядь. — После того как я отнесу тебя наверх и раздену, стану их причесывать, пока они не упадут золотыми волнами. Тогда я завернусь в них и попрошу тебя обхватить меня твоими несравненными ножками.
Любовники разделили кубок вина, торопя миг, когда ужин закончится и они смогут удалиться в тишину спальни.
На следующий вечер, едва спустились сумерки, одинокий всадник принес весть, которую давно ждал Роджер де Лейберн. Розамонд оказала посланцу гостеприимство, усадила за ужином на почетное место рядом с мужем и попросила мастера Берка приготовить комнату. Оставшись наедине с Роджером, она все же спросила:
— Ты получил новости насчет лорда Эдуарда?
Род не пожелал ее обманывать.
— Да, — тихо признался он.
— Посланник — человек Мортимера… Значит, Эдуард сбежал?
Род поднял на жену изумленные глаза. Такой проницательности он не ожидал.
— Да, — кивнул он.
— Итак, началось. — Она взяла его руку и потерлась о нее щекой. — Спасибо за то, что не утаил от меня правду.
Род сжал ладонями ее лицо.
— Я безгранично верю тебе, Розамонд. Верю в твою силу и любовь. Без колебаний я оставляю на тебя наше дитя, уходя в бой, из которого могу не выйти живым. Ты сумеешь воспитать его достойным имени де Лейбернов и Маршалов. — Осторожно сняв слезу с ее щеки, он добавил: — Вопрос в том, доверяешь ли ты мне.
Розамонд дважды доверилась ему, когда судьба не дала ей иного выбора, и оба раза он спас ей жизнь.
— Да, муж мой, — ответила она. — Ты однажды сказал, что если я доверюсь тебе, ты никогда меня не предашь. Все так и вышло.
— Завтра я еду в Глостер. Гилберт согласился встретиться с лордом Эдуардом. Я уверен, он к нам присоединится.
Всю ночь Розамонд нежилась в объятиях любимого, зная, что утро их разлучит. Роджер не стал будить ее, но когда постель без него показалась пустой и холодной, Розамонд встала и метнулась к окну. Он уже сидел в седле, готовый пришпорить коня, — времени броситься во двор у нее не осталось. Однако Роджер помедлил, поднял голову, и на сердце стало чуть легче, когда он прижал пальцы сначала к губам, а потом к сердцу.
Алисе и в самом деле приходилось нелегко. Муж обращался с ней с ледяным безразличием. Она прибыла в Глостер в его отсутствие и к тому времени, как он вернулся, устроилась со всеми удобствами, засыпая требованиями слуг, которых считала чем-то вроде грязи под ногами. Гилберт быстро спустил ее с небес на землю.
— Мадам, можете приказывать только своим личным служанкам. Здесь, в Глостере, вы не хозяйка.
— Но я твоя жена… Я графиня Глостер! — запротестовала она.
— Неужели? Не помню, чтобы брак был осуществлен. Если я и терплю тебя здесь, то лишь из милости, — бросил он, сурово глядя ей в глаза.
После этого Алиса сменила тактику и стала воплощением покорности и услужливости. Днем Гилберт чаще всего отсутствовал, но когда возвращался, она постоянно вертелась перед ним, меняя наряды и стараясь завлечь многозначительными взглядами и нежными улыбками. Равнодушие Гилберта только заставило ее удвоить усилия.
Проезжая через лес Дин по пути в Глостер, Роджер заметил, что Гилберт собрал большое войско. С самим же хозяином Глостера ему удалось увидеться очень скоро. Гилберт обрадовался вести о побеге лорда Эдуарда и с готовностью согласился встретиться с наследником престола в замке Ладлоу.
— Слухи разлетаются быстро, — заметил Гилберт. — Я узнал, что на открытии сессии парламента было очень мало баронов.
— Симон наверняка был поражен тем, что ты не приехал.
— После того пренебрежения, каким он меня окатил? Вряд ли. Я со дня на день ожидаю его в Глостере. Представляю, как де Монфор набросится на меня, требуя объяснений, почему я не явился в Лондон поддержать его.
— А если он прибудет, то убедится собственными глазами, что Глостер превращен в военный лагерь. Это явная демонстрация силы, Гилберт.
— Пусть поймет, что без меня он вряд ли сможет получить перевес в численности войска. Предсказываю, что число моих сторонников удвоится, когда распространятся новости о побеге Эдуарда.
За ужином Алиса устроилась рядом с Роджером, словно они по-прежнему оставались близкими друзьями. Ей вдруг пришло в голову, что она, возможно, сумеет использовать визит Роджера де Лейберна, чтобы вызвать ревность Гилберта.
Род втайне мечтал удавить эту дрянь за все, что она натворила в Тьюксбери. Подумать только, ведь Розамонд могла умереть!
Но он придержал язык, не желая ссоры с вспыльчивым Гилбертом, и лишь вежливо кивнул Алисе.
— Твоя жена уже сделала тебя счастливым папашей? — осведомилась она, кокетливо проводя пальчиком по ободку его кубка.
— Да, у нас родился сын, — коротко ответил Род, отодвигая кубок.
— Поздравляю, Роджер, и желаю счастья! — воскликнул Гилберт. — Пью за здоровье малыша!
Алиса положила руку на рукав Рода, погладила и многозначительно сжала.
— Только настоящий мужчина способен производить на свет сыновей. Ты не завидуешь, Гилберт?
— Завидую только такой прелестной жене, как Розамонд.
Вместо ответа Алиса принялась чертить пальцем замысловатые узоры на груди Рода, одновременно бросая на мужа призывные взгляды.
— Может, стоит попросить Рода дать тебе урок? Пусть объяснит, как нужно делать наследников! — дерзко парировала она.
Лицо Гилберта стало ярко-алым. Выхватив кинжал, он воткнул его в стол перед Алисой.
— Прикоснись к де Лейберну еще раз — и лишишься пальцев!
Алиса от неожиданности подскочила.
— О, ты смеешь угрожать мне?! Род, разве не видишь, как он со мной обращается? Я не стану сидеть здесь и терпеть унижения!
Она покинула зал, сопровождаемая своими камеристками. Роджер едва ли не впервые в жизни растерялся, не зная, как уладить дело и смягчить разгневанного хозяина.
