— Эммочка, потерпи, я иду к тебе! — Наталья потянула к себе канат, по которому поднялся наверх Федор Красавин, и легко соскользнула по нему вниз?
— Что случилось? — тотчас следом за ней спустился и Станислав.
— Понимаешь, Эмма… — стала объяснять ему Наташа. — Мне кажется, она хочет работать со мной наверху…
— Кажется?!
— Кажется! И ты, Стас, не спорь! Сейчас я возьму Эмму за лапу, а ты нас поднимешь.
Закревский опустил перекладину, Наташа села на неё боком, как когда-то садилась в дамское седло, и взяла Эмму за лапу. Перекладина поползла вверх.
— Держись, Эмма, держись, — шептала Наташа, только теперь осознав, что обезьяна ничем не привязана, внизу нет даже страховочной сетки… Но Эмма спокойно висела, точно именно это и было самым заветным её желанием: в любом положении быть рядом с хозяйкой!
— Вот и ваш номер! — крикнул снизу Стас.
Перекладину опустили.
— Для первого раза достаточно! — решил Стас.
— Умница ты моя! — обняла шимпанзе Наташа.
Та потерлась головой о руку артистки и довольно заурчала.
Начало было положено.
Через день Красавин привел на манеж своего медвежонка. Гоша оказался на редкость добродушным существом: он позволял себя гладить всем желающим, по просьбе артистов охотно стоял на задних лапах и смешно замирал, когда Федор командовал: "Умри!" Вскоре он стал всеобщим любимцем, и Федя уже начал отгонять от медвежонка своих товарищей.
— Ну вас, забалуете совсем, ему потом и вовсе работать не захочется!
— Вот видишь, как ведут себя воспитанные люди! — потихоньку выговаривала Эмме Наташа — обезьяна никак не хотела признавать кого-нибудь, кроме нее!
С Гошей начались другие трудности — он отказывался подниматься на высоту. Если хозяин настаивал, он садился на зад и ревел как ребенок. Но молодость не отступает перед трудностями. Красавин смастерил своему питомцу специальный ремень, который обхватывал его поперек живота: за ремень можно было цеплять веревку и поднимать Гошу на высоту. В первый раз от страха медвежонок взвыл и сверху наделал на манеж — Федор невозмутимо убрал за ним и опять повторил попытку. Гоша провисел молча, но только его опустили на землю, опрометью кинулся бежать. Он забился между клеток и не хотел выходить, несмотря ни на какие уговоры…
Акробаты уже стали сомневаться, что Федору удастся преодолеть Гошину высотобоязнь. Как ни ревновала Анечка мужа к его увлечению дрессурой, а в конце концов ей стало жалко Федора, над которым артисты уже открыто посмеивались. Она стала супругу помогать, и выяснилось, что у неё куда больше выдержки, чем у Федора. Где кнутом, где пряником — Гошу к высоте приучили, так что ему даже понравилось спускаться вниз по канату…
Сестры Холодовы поначалу ворчали, что возня с животными сводит на нет всю работу над аттракционом, но когда на их репетиции побывал сам директор цирка и похвалил молодежь за свежие идеи, достойные нового советского цирка, они и сами стали делать попытки сблизиться вначале с Гошей, а потом и с Эммой.
Быстрее других нашла общий язык с шимпанзе, как ни странно, более тихая и робкая Надя. Она где-то раздобыла и принесла на манеж небольшую плюшевую собачку.
Для начала поставила игрушку на опилки манежа, сама присела чуть поодаль и скомандовала Наташе:
— Отпускай!
— Может, пусть на поводке… — забеспокоилась та. — Мало ли, что придет ей в голову. Я и сама-то Эмму как следует не знаю.
Обезьяна медленно двинулась к Холодовой, косясь то на нее, то на плюшевый комочек. Потом неуловимо быстрым движением схватила игрушку и отпрянула назад. Съежившись, Эмма ждала удара, ведь она взяла чужое! Вместо этого на её лохматое плечо опустилась легкая рука хозяйки, и её спокойный голос укоризненно произнес:
— Ты забыла поблагодарить, Эмма! Ну-ка, дай Наде лапку!
Она слегка подтолкнула шимпанзе, и та протянула подошедшей Наде переднюю лапу.
— А ты, оказывается, вовсе не злая! — обрадовалась девушка, пожимая лапу и пытаясь погладить Эмму по голове. Эмма глухо зарычала.
— Для первого раза — неплохо! — подытожил Стас.
— А почему бы и тебе не попробовать себя в роли дрессировщика? — съехидничала Вера. — Все-таки ты ей лекарство приносил, а не какую-то там тряпичную игрушку!
Вовсе не зловредная по натуре, Вера была тайно влюблена в Закревского и не без основания ревновала его к молодой вдове: как он её опекал! Только напрасно! Во-первых, Романова была счастлива в браке, так что своего мужа она забудет не скоро. Во-вторых, у неё маленькая дочь и ещё вопрос, признает ли она отчима?! В третьих, напрасно он старается через эту противную обезьяну втереться к ней в доверие… И вообще, как бы там Наталья ни притворялась простой и открытой, наверняка она что-то скрывает! Если покопаться в её прошлом, не окажется ли она внебрачной дочерью какого-нибудь аристократа, буржуя?! Вера подумала так сгоряча и тут же себя одернула: до каких же глупых мыслей может довести человека ревность! Тем более что Наталья воспитывалась в детдоме — как же она может знать своего отца?
В одном Вера была права: Станислав Закревский любил Наталью Романову. Ему нравилось в этой женщине все: от длинной красивой шеи до улыбки, приоткрывающей жемчужные зубы, от блеска изумрудных глаз до летящей походки. Если бы его спросили: "А какие у Романовой недостатки?", он вполне серьезно ответил бы, что у неё их нет!
Иной раз по вечерам Стас бродил вокруг дома, в котором жили Романовы, безо всякой для себя надежды, согретый лишь мыслью, что Наташа так близко от него…
В один из дней шпрехшталмейстер Принц посоветовал молодым акробатам ускорить подготовку аттракциона "Амазонки революции", потому что он слышал, будто бы их группу собираются отправить на гастроли на Урал. Через некоторое время и директор цирка собрал их, чтобы объявить, что через две недели они уезжают на гастроли в город Уфу.
В группе акробатов воцарилось оживление и творческий подъем. Каждый старался не только внести личную лепту в обкатку аттракциона, но и помочь товарищу, если у того случалась заминка. Как сказала Анечка уже в поезде они работали, как проклятые. Еще бы, для всех артистов, за исключением Станислава Закревского, эти гастроли были первыми! Но и Закревский волновался ничуть не меньше других: ведь и он впервые ехал не просто участником аттракциона, а его руководителем, режиссером!
Теперь он сможет постоянно быть рядом с Наташей, каждый день видеть её на репетиции, вечерами — на представлении, а если повезет и их поселят рядом, он каждый раз сможет желать ей спокойной ночи!
Мысли самой Натальи Романовой были далеко не такими радужными. Ей предстояло решить: брать с собой на гастроли Оленьку или оставить её с няней в Москве? Тем более что сама няня её об этом просила…
