Вторая пуля пропорола подлокотник кресла.
Эдилин стояла в дверном проеме, а две женщины, окружившие ее с флангов, дышали здоровьем и весельем. Пока одна из них перезаряжала мушкет Эдилин, другая протянула хозяйке пистолет. Обе служанки выглядели очень счастливыми, словно они всю свою жизнь мечтали пострелять.
— Эдилин, прошу тебя! — взмолился Ангус и знаком велел Тэму, который прятался за вторым креслом, бежать к окну.
Окно было закрыто, но неподалеку, на высоком шкафу стоял серебряный подсвечник. Им можно разбить окно и выбраться наружу.
Эдилин прицелилась и выстрелила прямо в Ангуса, но он успел откатиться, и выстрел пришелся в пол, проделав дыру в красивом ковре. В следующую секунду Тэм швырнул подсвечник в окно, разбил его и вскочил на подоконник. Но снаружи его поджидали еще две служанки с заряженными пистолетами. Тэм замер на подоконнике.
— Я не тот, кто вам нужен, — сказал Тэм.
Одна из служанок прицелилась в него.
— Откуда мы знаем?
— Но я даже не похож на него! — воскликнул Тэм.
— Нам сказали, что он высокий и красивый, — сказала вторая, целясь Тэму в голову.
— Ну, я согласен, что между нами есть некоторое сходство, — улыбнулся Тэм.
Но первая служанка нажала на курок, промахнувшись всего на два дюйма.
Тэм вернулся в гостиную и скорчился на полу рядом с Ангусом, который бросил на него презрительный взгляд.
— Ты слышал о верности клану? — спросил Ангус.
Тэм пожал плечами:
— Это твой личный бой.
Ангус скривился, выглянул из-за кресла и увидел, что Эдилин целится в него из очередного пистолета.
— Малькольм, ради Бога, помоги нам.
— Я не считаю нужным вмешиваться в ссоры влюбленных, — сообщил Малькольм, слизывая с пальцев джем.
— Это ты называешь любовью? — Ангус откатился в сторону. В него снова едва не попали. — Тогда что же такое ненависть?
Малькольм улыбнулся:
— Мне очень понравились эти бисквитные печенья.
Шеймас посмотрел на стоящую в дверях Эдилин. Она держала в руках огромный мушкет. Две служанки стояли рядом с ней с пистолетами в руках.
— Мне в этой стране все нравится.
— Эдилин, если ты дашь мне минутку, я думаю, что смогу все объяснить. Это действительно недоразумение.
Говоря это, Ангус перекатился по полу и, пригнувшись, бросился в другой конец комнаты, спрятавшись за кушеткой. Он решил, что она не станет в него стрелять, если между ними будет Малькольм.
— Малькольм, — сказала Эдилин, взяв еще один пистолет, — ты не мог бы сдвинуться влево?
Она выстрелила в кушетку, но пуля пролетела, задев предплечье Малькольма.
— О, простите! — воскликнула Эдилин. — Я имела в виду влево от меня, а не от вас.
Малькольм даже не взглянул на рану и продолжил есть.
— Ничего страшного, детка, такое часто случается.
— Вам больно? — спросила Эдилин.
— Нет, ничего страшного, — сказал Малькольм. — Эти маленькие клубничные пирожные на самом деле хороши.
Ангус, прячась за кушеткой, хмыкнул, а затем встал и твердо заявил:
— Эдилин, это уж слишком! Ты точно кого-нибудь пристрелишь.
Она взяла пистолет у одной из служанок.
— Я намерена убить тебя, — сквозь зубы процедила она, потом взглянула на Малькольма и любезно пояснила: — Их пекла Харриет.
— Эдилин, — сказал Ангус, — если ты убьешь меня, тебя повесят.
— Не повесят, когда я расскажу, что ты со мной сделал. — Она посмотрела на Шеймаса: — Приятно увидеть вас вновь. Как здоровье? В порядке?
— Неплохо, — кивнул Шеймас. — В том фургоне, который я должен был отвезти в Глазго, действительно было золото?
Эдилин посмотрела на него в недоумении. Она так давно уехала из Шотландии, что даже не поняла, что он сказал.
Ангус, все еще стоя за кушеткой, в которой зияла громадная дыра, перевел вопрос Шеймаса на английский язык.
— Да, там было золото, — подтвердила Эдилин.
— Проклятие! — воскликнул Шеймас.
— Он сказал… — начал было Ангус.
— Это я в состоянии понять! — сердито оборвала Эдилин. — Ты всегда считал, что я ни в чем не разбираюсь и ни на что не способна.
— Я никогда ничего подобного не думал! — возмутился Ангус. — Если ты прекратишь это безумие и дашь мне время объяснить, я расскажу тебе…
— Эдилин, — сказала появившаяся в дверях женщина, — что ты делаешь?
— Табита? — изумился Ангус. — Это ты?
Эдилин переводила взгляд с одного на другую и в тот момент, когда лицо Ангуса начало расплываться в улыбке, снова выстрелила.
Ангус едва успел нырнуть под кушетку. Г олова его оказалась между ногами Шеймаса и Малькольма.
В следующую секунду откуда-то из глубины дома прибежала женщина, и Ангус узнал в ней Харриет Харкорт.
— Эдилин! — закричала Харриет. — Ты что, сошла с ума?
— Дай мне пистолет, — велела Эдилин служанке.
Харриет оттолкнула руку, протягивающую Эдилин пистолет.
— Это нелепо! Я не позволю тебе стрелять в людей, и я категорически запрещаю тебе снова портить мебель!
Ангус вылез из-под кушетки и встал. На его лице читалось облегчение.
— Именно это я ей и говорил.
Харриет взглянула на Ангуса, и ее лицо перекосилось от ярости.
— Вы! Дайте мне пистолет!
Она выхватила у служанки пистолет и выстрелила в Ангуса, но тот снова залез под кушетку.
Тэм, который все еще прятался за креслом в другом конце комнаты, проворчал:
— Что, черт возьми, ты сделал этим женщинам?
— Я бы предпочел об этом не говорить, — ответил из-под кушетки Ангус.
Человеком, который положил всему этому конец, стал Малькольм. Он вдруг встал и вытаращился на Харриет.
Шеймас поднял на него глаза.
— Что с тобой? Если ты не сядешь, все это закончится.
Эдилин перевела взгляд с Малькольма на Харриет и обратно.
— Харриет, — шепнула она, — почему бы тебе не отвести Малькольма на кухню, не залепить его рану пластырем и не дать ему твоих знаменитых тарталеток?
Харриет и Малькольм приросли к месту, глядя друг на друга.
Эдилин обернулась к Табите, которая с широкой ухмылкой наблюдала за происходящим.
— Ты не проводишь этих двоих на кухню?
Ангус кивнул Тэму, который перевернул кресло. В наступившей суматохе Ангус быстро выскользнул из комнаты и встал между Эдилин и оружием.
— У тебя закончилась истерика?
Лицо Эдилин пылало от ярости, а руки сжались в кулаки.
— Если бы у меня был нож, я бы перерезала тебе горло! Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома и никогда не возвращался.
— Тэм хочет кое-что сказать тебе.
— Тэм может остаться. И все остальные могут тут переночевать, но ты… — Она злобно смотрела на Ангуса. — Ты должен уйти!
