Элис давно уже была дома, в своей комнате, и легла, но уснуть никак не могла, потому что беспокоилась о Люсьене. Она страстно молила Бога сохранить его. Но когда она наконец задремала, ее резко вернул к реальности шум — фон Даннекер и Кейро шли по коридору за ее дверью, направляясь в спальню баронессы.
— Что случилось, милый? — услышала Элис шепот баронессы. — У вас такой мрачный вид.
Элис не разобрала, что фон Даннекер промямлил в ответ, потому что они уже прошли дальше. Но миновало немного времени, и через стену до нее начал доноситься приглушенный смех Кейро, звуки, сопровождавшие любовную игру, а потом и стоны.
Элис с досадой надвинула на голову подушку, пытаясь заглушить эти звуки, но пара разошлась не на шутку. На Элис нахлынули мучительные воспоминания, от которых тело ее запылало от тоски по единственному мужчине, который был ей желанен: по ее соблазнителю, этому дьяволу с серебристыми глазами. Мучаясь и тоскуя, Элис сбросила одеяло, надела халат и на цыпочках прошла в детскую посмотреть, как там Гарри.
Когда она тихонько проскользнула в его комнату, он крепко спал. Вид у него был удивительно мирный — он лежал на спине, и лунный свет падал на его ангельское личико. Элис смотрела на него, дрожа от ночного холода, и слезы наворачивались ей на глаза.
«Ягненочек, кроме тебя, у меня никого нет».
Когда она переступила с ноги на ногу, доски пола скрипнули. Ей даже захотелось, чтобы он проснулся, тогда ей было бы не так одиноко. Элис едва удержалась от желания погладить его по пушистой головенке. Вместо этого она взяла его тряпочную собачку. Элис прижала игрушку к себе, глядя на малыша, и хрустальные слезы бежали по ее лицу, освещенному луной. Она опустила голову и крепче обняла собачку, стараясь, чтобы плач ее разбитого сердца был неслышным, в то время как каждая частица ее тела звала Люсьена.
На следующее утро Элис сидела на скамье в Гайд-парке, закутавшись в ротонду, шарф и перчатки, и рисовала голые ветки деревьев. Она сказала Люсьену, что не станет выходить из дому в Ночь Гая Фокса, но касательно дневного времени никаких обещаний не давала. Вскоре после рассвета ее разбудил топот фон Даннекера, который вышел из спальни Кейро. Элис подумала, что нужно радоваться — ведь он мог бы остаться завтракать.
Она плакала вчера, пока не уснула, и теперь у нее немного болела голова. Элис раздраженно оглянулась, услышав, как рабочие застучали молотками. Они заканчивали сооружать помост, где сегодня вечером сановники будут произносить речи, перед тем как зажжется фейерверк. Ночь Гая Фокса никогда особенно не привлекала Элис. Это был праздник шумный, беспорядочный, грубоватый, который всегда вызывал у нее страх перед опасным сочетанием выделывающих курбеты пьяных и пылающими огнями салюта.
Элис, прищурившись, вглядывалась в ветки на светлом фоне облачного неба и продолжала рисовать. Работа действовала на нее успокаивающе. Небо походило на взволнованное море высоких серых облаков с резкими серебряными краями, там и тут солнце пронзало его веерообразными лучами. Пышная осенняя листва давно облетела и рассыпалась на ветру, и теперь жалкие сучья против света казались еще чернее.
Нелли ушла к грязному берегу Серпентайна, повесив на руку свою рабочую корзинку. Сегодня Элис была не в духе и, даже зная, что служанка принимает это отчуждение на свой счет, не могла заставить себя быть любезной. Она только сидела, погруженная в размышления, лениво рисовала деревья, и ее рука двигалась над листом бумаги сама по себе, что-то затеняя здесь, добавляя что-то там. Внезапно тяжелое громыхание лошадиных копыт ворвалось в ее мысли.
Она подняла голову и тут же тихонько ахнула, потому что высокий, представительный, удивительно знакомый всадник подъехал к ней на крупном белом коне. Сердце у нее екнуло — Элис сразу же узнала его и выпрямилась, но когда он подъехал ближе, она рассмотрела алый мундир под плащом и снова поникла на скамье, смеясь в душе над своими жалкими надеждами, о это другой! Господи, разве она не ясно дала понять вчера вечером, что не станет поощрять его ухаживаний? Деймиен остановил своего высокого белого коня перед девушкой, снял кивер с плюмажем и коротко поклонился в знак приветствия.
— Мисс Монтегю! Няня Гарри сказала мне, что я могу найти вас здесь.
Она подавила вздох, а он спешился, спрыгнув на землю с ловкостью спортсмена, и пошел к ней, на мгновение замешкавшись, потому что увидел ее недовольный взгляд. Он так походил на Люсьена, что при виде его сердце Элис болезненно сжалось.
— Я понял, что вы не желаете говорить со мной, но вы должны меня выслушать, — сказал полковник.
— Вот как? — пробормотала Элис несколько цинично. Это был человек, который привык отдавать приказания. Привык к неукоснительному подчинению. Услышав его властный голос, подошла Нелли и стала рядом с Элис. Девушка кивнула ей:
— Все в порядке.
Нелли с недовольным видом отошла на почтительное расстояние, но все же остановилась неподалеку, чтобы соблюсти приличия.
— Хорошо, — вздохнула Элис и жестом указала на скамью, — можете сесть.
Полковник опустился на скамью рядом с ней и окинул ее пронзительным взглядом. Лицо его было обветренным и суровым.
— Мисс Монтегю, я перейду прямо к делу.
«Да, — насмешливо подумала Элис, — это явно не Люсьен».
— Мне известно о том, как непростительно повел себя мой брат в отношении вас. Я знаю, что произошло, и знаю, что вы не виноваты в том, что случилось. Это целиком его вина. Он прекрасно понимает, что к чему. — И полковник покачал головой с видом сдержанной ярости. — Когда Кейро сказала мне…
— Кейро вам сказала? — прервала его Элис.
— Да.
— Вот как?.. — Она была ошеломлена. Значит, Люсьен вчера сказал правду, он никому не хвастался своей победой.
— Я не могу не чувствовать себя отчасти ответственным за поступки моего брата.
— Это совершенно ни к чему, милорд, — пробормотала Элис, хотя и вспомнила слова мистера Уитби о том, что Деймиен назначил себя хранителем брата много лет назад.
— Тем не менее я хочу заверить вас, что больше с вами ничего не случится, — торжественно проговорил Деймиен. — Я не позволю моему брату бесчестить наше фамильное имя. Причина, по которой я хотел видеть вас, это… — Он откашлялся, потом его слова обрушились на нее, как настоящая кавалерийская атака. — Я пришел, чтобы предложить вам стать под защиту моего имени, чтобы сделать вас своей женой, если вы этого захотите. Вы не останетесь беззащитной после того, что мой брат сделал с вами. Я все исправлю. Что же касается прошлого, то я уже сказал — я хорошо понимаю, что это была не ваша вина. Мое положение в обществе таково, что это… неприятное происшествие… никогда не станет для вас источником мучений.
