На другой день в капелле замка жених и невеста приняли благословение и, преклонив колена, дали клятву быть вместе неразлучно и в горе и в радости, пока не разлучит их смерть. После этого Карл надел кольцо на палец девочки.
После этого начались пиры знати и народные гуляния. Туренское вино лилось рекой, столы ломились от яств, звучали стихи и песни в честь будущей королевы, благодаря которой у Франции под ее властью оказывались новые провинции — Артуа, Маконне, Шароне, Осеруа.
Народ и дворяне все еще праздновали, а Карл уже вернулся к своей спокойной жизни в Амбуазе, которую вел-таки под пристальным наблюдением своей сестры Анны.
Смерть Людовика XI нисколько не изменила привычное течение жизни его сына, зато она решительно изменила жизнь его нареченной. Теперь с маленькой Маргаритой обращались как с королевой Франции, — окружив ее множеством придворных дам и девиц. И самое главное, что не прошло мимо внимательных глаз и ушей придворных историографов той поры, ее «облачили в великолепные одеяния и наряды».
Итак, маленькую Маргариту любили в королевстве, и потому планам Анны де Боже было не так-то легко осуществиться. Впрочем, регентша, «самая хитрая и проницательная женщина из всех, когда-либо живших», как назвал ее Брантом (сам бывший в немалой степени знатоком и ценителем женской прелести и красоты и в не меньшей степени женского же ума), решив любой ценой женить своего младшего брата на маленькой Анне Бретонской, не сказала об этом ни слова никому, даже королю, и терпеливо дожидалась своего часа.
В королевстве было неспокойно. Желая в союзе с герцогами Бурбонским и Бретонским создать коалицию против четы де Боже и тем ослабить ее влияние, Луи Орлеанский писал парламенту [19] , обвиняя Анну в узурпации власти: «Эта особа завладела государством, правит им совершенно по своему усмотрению, нисколько не считаясь с интересами знатных сеньоров, и тем более короля. Она отваживается нарушать постановления Генеральных штатов, повышает налоги, раздает пенсии своим сторонникам, ради своих корыстных интересов опустошает королевскую казну, с таким тщанием, трудом и упорством собранную ее отцом, славным королем Людовиком, любимыми чадами которого все мы являемся. Ясно, что эта женщина стремится к верховной власти и ее подлинная цель самой стать сувереном Французского королевства. Вам требуются справедливые и убедительные доказательства? Что ж, я приведу вам одно, стоящее многих других: эта женщина приказала королевской гвардии, обязанной давать присягу одному лишь королю, присягнуть ей… Вот до чего дошло дело…»
Увы, парижский парламент в лице своего председателя Жана де ля Вакери оказался глух к столь пламенной речи. Понимая, в чем подлинная причина инвектив и нападок Людовика Орлеанского, председатель парламента резко отвечал герцогу: «Разве не следует Вам всеми силами постараться уберечь королевство от войны, а не разжигать пламя братоубийственной распри!» Окрик подействовал, но возымел явно обратное действие. Получив послание Жана де ля Вакери, Луи тотчас вступил в переговоры с англичанами, начал собирать под свои знамена войска, даже попросил помощи у императора Максимилиана Австрийского и увлек «союз государей» в «безумную войну», продолжавшуюся два года и показавшую полную неспособность мятежников добиться успеха. Их поначалу успешное движение на Париж было остановлено, после чего им спешно пришлось отступать к Нанту. Надо признать, такому повороту дела не следовало удивляться. Анна де Боже оказалась на практике не только прекрасным и мудрым администратором и государственным деятелем, но и хорошим военачальником, лично и очень успешно руководившим боевыми операциями. Молоденькой же герцогине Анне Бретонской, которой к тому времени исполнилось лишь десять лет, воистину не везло. Укрывшись в Ренне, столице Бретани, она пережила там очень тревожные часы. Но, как это обычно бывает, нет худа без добра. Именно теперь она стала объектом страстного влечения и поклонения всех принцев Европы, желавших завладеть в один прекрасный день ее герцогством. Едва ли не каждый день ее отец Франциск принимал послов европейских государей, предлагавших ему помощь и поддержку в обмен на обещание руки и сердца его дочери. Как говорит французский историк Ги Бретон: «Сознавая безвыходность положения, престарелый герцог, обезумев от мысли о том, что Бретань может утратить свою независимость, обещал свою дочь всем подряд. У десятилетней Анны Бретонской вскоре появилось множество женихов, в том числе герцог Бекингемский, сын герцога де Рогана, Жан де Шалон, принц Орлеанский, инфант Испанский, Максимилиан Австрийский (отец невесты Карла VIII) и Ален д’Альбре, который, владея графством Фуа, царил в Беарне и Наварре…» [20] .
Итак, армия коалиции потерпела поражение и практически перестала существовать. Людовик Орлеанский попал в плен. Анна де Боже торжествовала, а 19 августа 1488 года был подписан договор, по которому Франциск, герцог Бретонский, обещал изгнать со своей территории иностранных принцев и солдат и не выдавать замуж своих дочерей, которых у него было две, без специального одобрения короля Франции. Этим он полностью признавал власть своего сюзерена и отказывался впредь от всяких попыток вредить, явно или тайно, его трону. Но 7 сентября 1488 года герцог скончался, на два года пережив и свою законную супругу, и фаворитку Антуанетту де Меньле, таким образом, оставив свою старшую дочь в возрасте одиннадцати лет сиротой. Теперь именно она стала герцогиней суверенной Бретани и все претенденты на ее руку, немногим ранее одобренные ее отцом, вновь устремились на приступ вожделенной цитадели. Впрочем, она нисколько не льстила себя надеждой на искренность их чувств. Переезжая из города в город, она тщетно пыталась укрыться от этих охотников за приданым и с грустью думала о Людовике Орлеанском. Но множество женихов — множество напастей, как должна была бы гласить народная мудрость. Активная деятельность принцев, так и не покинувших Бретань, вызвала недовольство Карла VIII, наконец, начавшего против них открытые военные действия. Маленькая герцогиня, горько сожалевшая о разлуке с любимым, заточенным в темнице, вынуждена была уступить одному из женихов — Максимилиану Австрийскому, о котором мы уже имели случай говорить выше. Она дала согласие на брак с ним.
Время шло, войска Карла VIII претерпели все трудности осады, взяв в кольцо город Нант, оборонявшийся мужественным Аленом д’Альбре, одним из претендентов на руку и ложе герцогини Бретонской. Ничто, кроме хитрости, не могло одолеть мужества рыцаря д’Альбре, но герцогиня Бретонская не учла, что ее властная и могущественная соперница недаром была родной дочерью Людовика XI. Анна де Боже, видя, что мужества бретонцев не сломить стойкостью французов, прибегла к хитрости, сообщив Алену д’Альбре о том, о чем знали уже почти все вельможи и простолюдины королевства, — что герцогиня Анна, наконец, дала согласие на брак с Максимилианом, и уже идут необходимые приготовления к торжественной церемонии. Отвергнутый претендент не смог сдержать своего негодования на неверность женского нрава и передал Нант Карлу VIII.
