— И похоже, он вступил во владение с величайшей радостью, — не сдержала неприязненной реплики Кайла. — Я вполне могу поверить в то, что в нем течет кровь варваров, потому что ведет он себя совершенно нецивилизованно.
Селеста улыбнулась. Она была согласна, что Брет Колби Бэннинг — весьма неприятный человек. Ни для кого не было секретом, что титул для него мало значил. Как и отец, он дал понять, что предпочитает Америку Англии. Он хотел как можно скорее выдать замуж своих кузин и вернуться на свои земли в колонии.
Неожиданно у пожилой дамы возникла оригинальная идея. Этому противному герцогу — американскому выскочке — вряд ли понравится, если начнутся сплетни, которые наверняка лишат юных кузин шансов выйти замуж. Ситуация вполне обычная для высшего общества. Селеста хорошо знала об этом. Высший свет Англии принимал французских беженцев лишь в том случае, если они относились к аристократии, усваивая французские манеры, моду, привычки. Благодаря этому здесь и смогли пустить корни многие аристократы. Дорогой Режинальд оказал Селесте неоценимую услугу, женившись на ней и оставив пенсию после своей смерти, но к ней все обращались как к графине дю Буа, а не как к английской баронессе, ибо этот титул был ниже.
Титул здесь значил очень много, и даже намека на скандал было достаточно для того, чтобы похоронить надежды юных леди на выгодный брак.
Да, это сработает наверняка. Вот только убедить бы Кайлу и получить ее согласие. А почему девушка должна возражать? В конце концов, это для ее же блага…
Селеста поднялась с кресла, стоящего у камина, пересекла комнату и подошла к Кайле, которая смотрела в окно.
— Ma petite, у меня есть идея.
— Правда, тетя? — Кайла отвернулась от окна, и косые лучи света упали ей на лицо, позолотив длинные ресницы и оттенив голубизну глаз. Она вопросительно приподняла прямые брови, на ее высоких скулах появился очаровательный румянец. — Что вы придумали? Как можно мне помочь в этой ситуации?
— У меня есть подруга — Один, сейчас ее знают как леди Раштон. Она замужем за изумительным человеком — графом Раштоном и весьма авторитетна в обществе. Если леди Раштон кого-то одобрит, этого человека свет примет.
— Вы считаете, что я могу быть принята в обществе? Но у меня нет ни имени, ни положения…
— Но это не столь существенно. Ты, скажем так, дочь маркиза, который погиб во времена террора. Это близко к истине, потому что твой дедушка был маркизом, а твой настоящий отец — герцог. И происхождение твоей матери безупречно, с этим никто не станет спорить, даже если этот мерзкий Ривертон попробует опорочить ее доброе имя.
— Означает ли это, что я должна сообщать неприятные подробности о своем рождении наиболее любопытным? — с невеселой улыбкой спросила Кайла и с сомнением покачала головой, отчего светлые колечки волос запрыгали у нее по щекам. — Нет, тетя, это неприемлемо, хотя я и понимаю, что вы хотите мне помочь.
— Нет, ты меня не поняла! — Селеста зашагала по комнате, машинально играя кружевным платочком. — Неужели ты не видишь, в чем тут смысл? Этому герцогу не понравится скандал, разве не так?
— Думаю, скандал ему ни к чему, — согласилась Кайла. — Он даже пытался угрожать мне, чтобы я не вздумала распространяться о своих претензиях.
— В таком случае его разволнуют слухи, что некая красивая молодая леди, появившаяся в Лондоне, — таинственная дочь неизвестного герцога. Кое-где мы деликатно намекнем, что твоим отцом мог быть Уолвертон, и все станут гадать: а правда ли это?
— Я все еще не понимаю…
— Предоставь это мне. У меня есть идея, которая может сработать. Конечно, мы используем и другие возможности, прежде чем пустим в ход радикальный способ, но, поверь, это будет нашей козырной картой. И мы будем держать ее в своих руках до тех пор, пока Уолвертон не сдастся.
— Герцог не похож на человека, который легко сдается, тетя. Мне он показался весьма грозным.
— Это так. Однако посмотрим! Думаю, если мы поведем себя по-умному, то своего добьемся, ma petite.
Кайла улыбнулась, хотя слова тети окончательно ее не убедили. Были определенные сомнения и у самой Селесты. Но что еще оставалось делать?
— Неслыханная наглость! — Беатрис, вдовствующая герцогиня Уолвертонская, с шумом втянула в себя воздух. Видно было, как под китайским шелком и бельгийскими кружевами вздымается ее грудь.
Брет бросил на нее короткий взгляд и снова вернулся к чтению письма.
— Я позабочусь об этом, мадам.
— Допустить даже мысль о том, что она смеет… Между прочим, вам известно, что леди Раштон намекнула, будто мисс Ван Влит — дочь английского герцога и французской маркизы? Похоже, до нее дошли какие-то слухи… Брет, да вы слушаете меня? Или вас не беспокоит, что мои дочери — законнорожденные дети Эдварда — могут серьезно пострадать, если эта тварь станет порочить нашу семью и наше доброе имя? Мы сделаемся посмешищем всего Лондона, если она публично заявит, что Эдвард ее отец! Мы не сможем появиться ни в одном респектабельном доме. Через несколько недель начинается сезон. Арабелла и Анна должны быть представлены обществу. Как я устрою им подходящий брак, если о нас пойдут сплетни? Я уверена, что никто из патронесс, даже моя подруга леди Каупер, не даст им рекомендации для визита к Алмэку, если все поверят, что они каким-то образом связаны с этой презренной, гадкой девчонкой, которая осмеливается… Ах, мне становится дурно, я могу упасть в обморок!
Брет мрачно посмотрел на Беатрис. Было бы слишком наивно надеяться, что она и в самом деле упадет в обморок и хоть на несколько мгновений оставит его в покое… Он встал, отбросил письмо и нетерпеливо провел рукой по волосам.
— Боже мой, тетя Беатрис! Люди не столь глупы, чтобы верить всему, что может сказать мисс Ван Влит.
— Вы просто не в курсе. — В голосе тети прозвучали истеричные нотки. Она тихо застонала и опустилась в кресло, закатив глаза. Впрочем, это не произвело на Брета никакого впечатления — он не бросился ей на помощь. Брет заметил, что подобные сцены разыгрывались специально для него. Через несколько мгновений она открыла глаза и с раздражением спросила: — Да и откуда вам знать, Брет? Воспитывались вы не в Англии и потому не можете представить, насколько важна здесь репутация. Даже самый незначительный слух может разрушить кому-то жизнь. Резкое замечание, высказанное каким-либо влиятельным лицом, может похоронить, надежды моих дочерей на брак.
— Разумеется, ситуация нелепая и вызывает раздражение. Я забыл, что у вас множество знакомых, которые только и заняты тем, что сплетничают;
Беатрис ответила довольно ядовито:
