Внезапно в дверь постучали, и чей-то обеспокоенный голос спросил:
— Мисс Лоран, вам не требуется помощь?
Не дождавшись ответа, Риддингэм вновь заколотил кулаком в дверь, грозя сорвать ее с петель.
— Вам лучше его урезонить, пока он не переполошил всех актеров, — сказал Дэр, прячась за китайскую ширму. Подавив желание влепить ему оплеуху, Жюльенна прикусила губу и приоткрыла дверь.
— Может быть, мне позвать импресарио? — прорычал разъяренный Риддингэм. — Чтобы он выставил этого нахала вон из вашей гримерной! Где этот наглец?
— Вы о ком, сэр? — нахмурившись, спросила Жюльенна.
— Разве Уолвертона здесь нет? — удивился виконт.
— Нет, вы ошиблись. — Жюльенна распахнула дверь. — Можете сами в этом убедиться!
— Ну что вы, мадемуазель! Я только хотел вам помочь, — забормотал смущенный Риддингэм, с подозрением разглядывая груду одежды на гримерном столике. — Позвольте откланяться, не смею вас больше задерживать.
Жюльенна закрыла дверь и, переведя дух, насмешливо промолвила:
— Можете выходить, милорд, опасность миновала! Вы так проворно спрятались, что я и глазом моргнуть не успела. Видимо, у вас большая практика в подобных делах. Признайтесь, вам часто приходится прятаться от мужей своих любовниц?
— Да, случается, — без тени смущения ответил Дэр.
— А теперь, милорд, прошу вас оставить меня в покое! — строго приказала Жюльенна, уязвленная такой наглостью.
Дэр ослепительно улыбнулся и возразил:
— Я не уйду, пока не удостоверюсь, что ушел Риддингэм. Вряд ли вам хочется попасть в неловкую ситуацию, не так ли? Или вы готовы прослыть обманщицей?
— Хорошо, можете побыть здесь еще немного! — выпалила она. — Но только выйдите из-за ширмы, чтобы я смогла переодеться!
— Разве вам не потребуется помощь, мадемуазель? — вкрадчиво спросил Дэр.
— Нет, я справлюсь и сама! — вспылила Жюльенна.
— Зачем же вам утруждаться? Впрочем, как вам будет угодно, ведь я пришел лишь для того, чтобы пригласить вас на ужин. Разве это не удачная возможность овладеть моим сердцем? Неужели вы не воспользуетесь этим шансом?
Жюльенна смерила его недобрым взглядом и спросила:
— Что вам от меня надо, лорд Уолвертон? Скажите прямо!
— Я же говорил, что заключил пари, что сумею добиться вашей благосклонности! — пожав плечами, ответил Дэр.
— И какова же ставка? — вскинув бровь, поинтересовалась деловитым тоном она. — Сколько вы можете выиграть?
— А вам-то какое до этого дело? — прищурившись, в свою очередь, спросил маркиз.
— А такое, милорд, что я готова сама выплатить эту сумму. Если она не слишком велика, разумеется, — отрезала Жюльенна.
— Дело вовсе не в деньгах! — обиженно воскликнул Дэр. — Речь идет о моей чести!
— О чем? О вашей чести? — Жюльенна поморщилась. — Неужели вас действительно заботит, какого мнения о вас высшее общество? По-моему, вам на него наплевать.
— Как плохо, однако, вы меня знаете, — вздохнув, проговорил Дэр.
Он прав, с грустью отметила Жюльенна, она действительно плохо его знала. Тот, которого она когда-то обожала, стал для нее незнакомцем, готовым выставить ее на всеобщее посмешище. Какой возмутительный цинизм! Какая наглость!
Но вот имела ли она моральное право обвинять в этом лишь его одного? Осознавая, что она отчасти тоже виновата, Жюльенна, однако, не собиралась безропотно сносить все уготованные ей маркизом унижения. Обдумывая тактику самозащиты, она зашла за ширму и начала переодеваться.
, — Вы приняли мой вызов, — напомнил ей Дэр, расхаживая по гримерной. — И поступили благоразумно. Этим ловким маневром вы без труда разрядили обстановку в зале и заинтриговали публику. Вам не откажешь в мудрости, мадемуазель!
— Благодарю за комплимент, — сухо отозвалась Жюльенна, расстегивая корсет, стеснявший ее полные груди.
— Я также не могу не высказать своего восхищения вашим актерским дарованием, — продолжал мурлыкать он.
— К сожалению, мне удается раскрыть его в полной мере на спектакле далеко не всегда. Например, сегодня я была не в ударе, — промолвила Жюльенна, стаскивая с себя нижнюю юбку.
— Вас что-то отвлекало? — вкрадчиво спросил он.
— Увы, да, милорд, — с грустным вздохом ответила она. — Я ждала от вас подвоха, и предчувствие не обмануло меня.
— Тем более вам следует успокоить расстроенные нервы хорошим ужином, мадемуазель! Ничто не излечивает душевные раны так быстро, как вкусная еда и чудесное вино. Ну, еще, естественно, приятные воспоминания…
Жюльенна обмерла от этих слов. Юбка соскользнула по ее ногам на пол. Над верхней губой у нее выступила испари-, на, по спине побежали мурашки, а внизу живота возникло ощущение тяжести. Переступив с ноги на ногу, она промолвила чуть хрипловато:
— У меня не осталось приятных воспоминаний.
— А как насчет амурных забав, которым вы когда-то с упоением предавались в садовом домике? — напомнил ей Дэр.
— Об этом я не желаю даже думать! — воскликнула она, сглотнув ком, и надела темно-синее платье с длинными рукавами, в котором обычно приходила в театр.
Маркиз досадливо крякнул и замолчал. Жюльенна вышла из-за ширмы и, усевшись перед зеркалом, стала удалять с лица театральный грим, делая вид, что не замечает присутствия в артистической уборной постороннего мужчины. Ее душа тем не менее ушла в пятки, как если бы за спиной у нее прохаживался голодный свирепый тигр.
Дэр припал плечом к двери и молча наблюдал за ней, как бы подготавливаясь к прыжку. Жюльенна стала расчесывать волосы, они рассыпались по ее покатым плечам.
— Ваши волосы подобны русским соболям, — задумчиво произнес Дэр. — Они такие же густые, шелковистые и переливающиеся, как этот бесценный мех.
Жюльенна поджала губы, мысленно напомнив себе, что ей следует опасаться его медоточивых уст и лицемерного языка.
— А какие у вас соблазнительные формы! Перед вашей красотой невозможно устоять! — продолжал восхвалять он ее женские прелести.
— Не утруждайте себя напрасно льстивыми речами, маркиз! — ледяным тоном проговорила Жюльенна. — Я не наивная девочка, готовая растаять от банальной похвалы. И уж тем более не распутница, добывающая свой хлеб телом. Я актриса!
— Вы потрясающая актриса и бесподобная женщина! — подтвердил Дэр.
Внезапно Жюльенну охватила грусть: ведь было время, когда никаких его комплиментов ей не требовалось, она млела от одного лишь его взгляда и падала к нему в объятия. Ах, где же те славные времена! Она запретила себе думать о печальном и нахмурилась, услышав подозрительный шорох. Дэр подошел к ней и, взяв гребень, принялся расчесывать ее локоны.
— Мне всегда это нравилось, ты помнишь? — задушевно произнес он, глядя в зеркало.
