— Нет! — хрипло выкрикнул Ранд; он зажмурился, не в силах вынести это зрелище. — Нет! Будь ты проклят, Господи!
— Видишь, Бонни, — словно издалека донесся шепот Лианны. — Все-таки Ранд иногда ругается.
Его сердце едва не выскочило из груди: широко открытые серебристые глаза Лианны, не мигая, смотрели на него.
— О Господи и все святые, благодарю вас, — проговорил Ранд, схватив руки жены и неистово целуя их.
Но его восторженное состояние длилось недолго: ее пальцы были холодны как лед.
— Оставь меня, Ранд, — прошептала Лианна. — Дай мне отдохнуть, поспать… — и закрыла глаза.
Ее грудь едва вздымалась, словно дышать для нее — непосильный труд. Ранд выпустил руки жены и вопросительно посмотрел на женщин измученным взглядом.
Эрменгард, в сущности, еще не старая крепкая женщина, сейчас выглядела просто старухой.
— Она долго трудилась, — сказала повивальная бабка Ранду, уводя его от кровати. — У нее иссякли силы. Иногда так бывает. Ребенок уже готов появиться на свет, но Лианне нужно приложить усилие, а она не делает этого. Ваша жена совсем пала духом.
Внутри у Ранда все похолодело.
— Что же теперь будет?
Эрменгард старательно избегала его взгляда.
— Ребенок может умереть и, разлагаясь, погубит мать, — она говорила так тихо, что Ранду приходилось напрягать слух.
Он охватил ее за плечи.
— Неужели ничего нельзя сделать? Ничего?
Матушка Брюло попыталась оторвать его пальцы от Эрменгард, горячо защищая ее.
— Нам еще повезло, что мы нашли для вашей жены такую искусную повитуху. Вы не видели Эрменгард за работой: она сделала все, чтобы облегчить страдания баронессы…
— Перестань болтать, — грубо оборвал матушку Брюло Ранд. — Лучше скажи, что можно сделать.
— Судьба вашей жены в руках Господа Бога.
Ранд бросился к окну и открыл ставни.
Солнечный свет затопил комнату. Лучи солнца позолотили лицо Ранда, его волосы, плечи.
Лианна с трудом открыла глаза и посмотрела на мужа. Он был похож на ангела, который расправил свои крылья, готовый вот-вот взлететь и унести ее с собой. Пронизанные солнцем волосы Ранда светились у него над головой подобно нимбу. Глядя на мужа, Лианна на миг забыла обо всем, что с нею происходит; несмотря на усталость и страшную слабость во всем теле, сердце ее забилось сильнее.
В первые часы, когда схватки только начинались, Лианна изо всех сил старалась справиться с болью и точно следовать советам акушерки. Но сейчас ей хотелось только спокойствия и избавления от мучений. Устала… она так устала, что, казалось, простой сон не сможет прогнать ее слабость. Нет, Лианне хотелось чего-то еще более глубокого, более продолжительного…
В комнате стояла звенящая тишина. Лианна провела языком по сухим потрескавшимся губам, пытаясь сказать что-нибудь, но сил для этого не было. Она могла только безмолвно смотреть на стоящего у окна Ранда. «Немногим, — подумала Лианна, — посчастливится перед своим концом увидеть такое захватывающее зрелище».
Эрменгард подалась вперед.
— Милорд, свет…
— Неужели в темноте ей лучше?
Повитуха испуганно отпрянула.
Бессильная ярость охватила Ранда, горячим пламенем разливаясь по телу, сжигая ему душу. Винить было некого, никто не мог ответить за то, что сейчас происходило с Лианной.
Никто… кроме него самого. «О Боже, — в отчаянии думал Ранд, — это я довел ее до такого состояния своим желанием обладать ею, своим стремлением иметь наследника». Он ненавидел себя сейчас так же сильно, как и любил Лианну.
Ранд медленно опустился на колени. Он был готов отдать все, что угодно, вынести любые муки, продать душу дьяволу, лишь бы сохранить ее жизнь. Ранд мог даже отказаться от Англии, от короля Генриха, только бы Лианна встала с этой постели живой и невредимой.
Серебристый край облачка напомнил Ранду ее глаза. Неожиданно он вспомнил, с каким негодованием они смотрели на него в брачную ночь. «Я вижу перед собой негодяя и предателя… Ты любишь только своего короля и свои честолюбивые мечты о моем замке…» — звучали в его голове слова Лианны.
Ужасная мысль пронзила Ранда. А что, если ее смерть — наказание за все его грехи?
«…ты заставил меня выйти за тебя замуж против моей воли, ты держишь меня под замком…»
«О Господи, — подумал он. — Я признаю свои грехи и отдаю себя на твой суд. Только оставь ее. Пусть она живет, Господи!»
— Моя племянница удивляет меня, — раздался тихий, спокойный голос. — Я считал, что она гораздо сильнее.
Ранд резко повернулся и с возмущением взглянул на герцога Бургундского.
— Это все, что вы можете сейчас сказать?
Герцог пожал плечами.
— А что еще я могу сказать? Лианна всегда умела бороться. Я думал, что она выиграет и это сражение. И тем не менее моя племянница лежит, — он указал на нее рукой, — неподвижная, безразличная ко всему, безропотная. Это так не похоже на Лианну, — на его непроницаемом лице вдруг гневно засверкали глаза. — Ты должен заставить ее проявить интерес к жизни!
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Ранд — со страхом и отчаянием, взгляд герцога был безжалостным. Однако, присмотревшись внимательнее, Ранд увидел на его лице следы бессонной ночи, заметил дрожь в руках.
Жан Бургундский, по прозвищу Бесстрашный, боялся…
Герцог ушел, но его слова засели в голове Ранда. Да, он должен сделать все возможное, чтобы Лианна почувствовала интерес к жизни, чтобы она стала бороться.
— Мы не можем позволить ей умереть, — прошептал он.
— Можно кое-что попробовать, — ответила Эрменгард.
— Что? — допытывался Ранд. — Скажи мне.
— Нужно заставить ее двигаться, ходить. Она должна сесть на специальный стул для рожениц, как делали еще наши бабушки, — Эрменгард оживилась. — Милорд, ваша жена не сделает этого для меня, но, возможно, уступит вам. Правда, это вызовет страшную боль, но…
Сердце Ранда бешено забилось в груди.
— Несите стул, — приказал он, потом подошел к кровати и опустился около нее на колени. — Лианна.
Она даже не пошевелилась.
— Лианна, посмотри на меня, — попросил Ранд, нашел под одеялом ее руки и крепко сжал их.
— Я устала, — прошептала она, открывая глаза. — Я устала и мне холодно.
Ранд с трудом подавил в себе желание прижать ее к груди, согреть своим теплом, убаюкать. Вместо этого он низко наклонился к ней.
— Тебе нужно родить ребенка, Лианна.
— Нет. Слишком тяжело… Мне трудно…
— Слишком тяжело? — грозно спросил Ранд; Бонни испуганно ахнула. — Черт побери, ты же сама всегда хотела этого: родить наследника Буа-Лонга.
Краем глаза он заметил, что к нему ринулась Бонни, но матушка Брюло удержала ее.
