Лиандер вспыхнул до корней своих тщательно уложенных волос.
– Вор почему-то заявил, что это я подрядил его украсть тиару.
В голосе Лиандера было нечто, что заставило Мойрур замолчать. Был ли он тем самым, кто нанял Уинтропа и его приятеля? Нет, быть этого не может. Ему бы в голову не пришло напасть на нее или Натаниэля, никогда. Но ведь он мог выпустить из-под контроля то, что творили его наемники.
Все-таки опять что-то не складывалось. Почему бы просто не попросить у нее тиару? Он так долго знает ее, что не было нужды в таком коварстве.
Мойра обернулась к мистеру Риду:
– Как это все нелепо! Виконт – член нашей семьи. Если бы ему нужна была тиара, он бы мог попросить ее у меня. Ведь так, милорд?
Лиандер слегка выпрямился на стуле, но смотрел ей прямо в глаза.
– Как я мог просить вещь, которая так много значила для вас?
Много значила для нее? Это украшение, и не более того! Тони ведь не соорудил тиару своими руками. Кроме того, было ли у Лиандера, нового виконта, право на владение этой вещицей? Она не принадлежала к драгоценностям, передаваемым с титулом, но находилась в их семье многие годы. Разумеется, его притязания более весомы, чем ее. И было еще что-то странное в его поведении…
Боже милосердный, неужели в этой комнате нет никого, кто бы не пытался притвориться совершенно другим?
Да, здесь словно затевалось нечто странное. Более удивительное, чем Уинтроп, утверждающий, что это он обнаружил тиару, у которого к тому же оказались добрые связи на Боу-стрит. Наверное, это и был тот секрет, который он не мог ей открыть: он вовсе не преступник, а человек совершенно противоположного свойства.
Скорее всего, она хватается за соломинку.
Голова вдруг разболелась.
– Я весьма признательна вам, мистер Рид, за то, что вы нашли мою тиару.
Судья воздел руки:
– Не благодарите меня. Я просто указал моим людям, где произвести арест. Все благодарности к мистеру Райленду.
Мойра посмотрела на Уинтропа. Ее лицо было сама вежливая сдержанность. Однако она понимала, что недовольство все еще выдавали ее глаза.
– Да, полагаю, вы правы.
К чести Уинтропа, он помрачнел при этих словах, что лишний раз доказывало, что он не заслужил благодарности. Несмотря на то, что так хотелось поверить в его невиновность или простить его, что-то мешало ей произнести слова благодарности ему. И за что, собственно, благодарить? За то, что попытался стащить тиару, чтобы потом вернуть ее? Или за то, что разбил ей сердце и, не доверяя ей, не объяснил даже, почему? Ей требовалось нечто большее, чем просто объяснения.
Ей нужно знать, что он жалеет о случившемся. Он уже совершил далеко не высоконравственные поступки, и теперь должен просить у нее прощения. Ей совершенно безразлична эта проклятая тиара. Ей хотелось, чтобы он почувствовал ужас, который ощутила она, и чтобы пообещал никогда больше не обижать ее так безжалостно. Чтобы он был таким, которого она знала, а не тем, кем он представал перед всем миром. Тот всем известный человек не был Уинтропом, это была оболочка, перед которой она не могла преклоняться.
Она вновь обратилась к человеку за столом:
– Могу ли быть чем-нибудь еще полезной вам, мистер Рид? Боюсь, у меня слишком много дел этим утром. – Это не было полной ложью. Нужно было многое сделать, например, покупки для венчания Минни или подготовка к ее помолвке. Все должно быть на самом высшем уровне. Не для Минни, для их матери. Мама станет первой, кто будет стараться найти хоть какой-нибудь просчет в их приготовлениях, а выслушивать материнские выговоры было самым последним, чего хотелось Мойре.
– Нет, – ответил Рид. – Благодарю вас за то, что пришли, леди Осборн. Вас тоже, лорд Осборн. Вы свободны.
Братья Райленд остались. Как ни хотелось Мойре зажать Уинтропа в угол и потребовать объяснений, пришлось смириться и ждать. Если он полагает, что достаточно вернуть тиару, чтобы смягчить ее, он вообще ее не знает.
– Всего вам доброго, джентльмены! – пожелала она братьям и судье, не обращаясь ни к кому конкретно. Пусть Уинтроп считает, что ситуация оставила ее равнодушной, как и его. И вообще пусть думает что хочет. Не зная, чему можно верить, она понимала, что сейчас для нее безопаснее не принимать на веру ничего.
Мужчины встали и пожелали удачно провести день. Голос Уинтропа звучал проникновенно и словно специально для нее. Мойра усмехнулась – он продолжал разыгрывать ее любовника для судьи, не для нее. Она проигнорировала его.
Выйдя из офиса, она взяла Лиандера под руку и направилась к выходу. Она подождала, пока они окажутся на улице, в суете и городском шуме, а потом начала. Они стояли возле ее кареты. Экипаж Лиандера – чуть дальше.
– Лиандер, можно мне задать вопрос?
Он повернулся к ней, озабоченно сдвинув брови.
– Разумеется.
Как сформулировать? Оставаться деликатной или рискнуть и напасть на него?
– Тони оставил мне много вещей, которые я храню как сокровище, но эта, – она указала на шкатулку, – к ним не относится. Я ничего не замышляю, я не прошу ответа немедленно, учитывая, что мы все еще рядом с офисом мистера Рида. Но если тиара так нужна вам, сегодня вечером можете за ней приехать ко мне. Мне ничего не нужно взамен, кроме ответов на некоторые вопросы. После мы больше не будем вспоминать об этом.
Он не отрываясь смотрел на нее. В его взгляде странно сочетались ужас, замешательство и облегчение. Это он, подумала Мойра. Теперь она была уверена. Он – тот самый, кто нанял Уинтропа. Странно, для нее это открытие оказалось более гнетущим, чем понимание, что Лиандер является невольным виновником того, что произошло с Натаниэлем.
Лиандер открыл было рот, но Мойра перехватила инициативу, прежде чем он произнес хоть слово.
– Не надо ничего говорить сейчас. Если тиара вам нужна, приезжайте вечером ко мне. Если нет, тогда я снова засуну ее в сейф с оставшимися драгоценностями, и она будет находиться там, пока я вновь не надумаю достать ее. – Чего не будет никогда. Она не сможет теперь надеть тиару и не вспомнить Уинтропа и сердечную боль, которую он принес с собой. Легче перестать носить тиару, чем думать о нем каждый раз, надевая ее.
Лучше пусть Лиандер просто заберет ее, чем снова будет нанимать кого-нибудь, чтобы попытаться выкрасть у нее эту безделушку. Даже если такого и не случится, всю оставшуюся жизнь она проведет в ожидании чего-то подобного, не доверяя больше никому, кто хоть слегка проявит к ней интерес.
Или кто предупредит ее о воре, который рыскает на свободе, как это сделали оба – и Уинтроп, и Лиандер.
– Теперь мне нужно идти. Минни ждет.
– Вы удивительная, незаурядная женщина, Мойра, – заметил Лиандер, помогая ей подняться в карету.
