Капитан подошел к искореженной двери и заглянул внутрь. Торопливо отвернувшись, он сказал:
— Кто бы это ни был, ему уже никогда не придется взрывать гранаты.
Уилл встал и помог Маку подняться.
— А что с огнем?
Сторож заторопился наверх и принес ведро, наполненное песком на случай пожара.
— Вот! — сказал он, подавая ведро капитану, который высыпал песок в комнату.
— Неплохая идея, но этим пожар не потушишь, песка надо побольше, — сказал капитан.
— Оставим их решать свои хозяйственные вопросы, — сказал брату Мак. — Я хочу подняться наверх и убедиться, что Фендалл не удрал под шумок.
Губы Уилла едва заметно дрогнули в улыбке, и он, повернувшись, направился к выходу из подвала, бросив на ходу:
— Неужели после всего этого мы не имеем права свалиться с ног?
Мак очень надеялся, что они это право имеют.
Взрыв в подвальном помещении заставил замолчать удивленную и требующую объяснений толпу, которую вынудили покинуть палату лордов. Кири с замиранием сердца ждала, что с минуты на минуту вся палата за их спинами взлетит на воздух, но ничего не произошло.
— Должно быть, нам удалось предотвратить основной взрыв, — сказал Керкленд.
Он приехал на открытие, хотя еще не вполне оправился после приступа лихорадки. На фоне ярко-красной мантии его кожа казалась белой как мел.
— Эштон, как ты думаешь, где может быть лорд Фендалл?
Эштон, прищурив глаза, окинул взглядом возбужденных аристократов и сказал:
— Вон он! Возле двери.
Фендалла отделяли от них несколько ярдов. Он яростно пытался пробиться сквозь толпу.
— Нельзя дать ему уйти! — прошептала Кири, вдохновленная возможностью поймать человека, эгоистичные амбиции которого чуть не привели к страшной катастрофе.
Она и ее брат, пробравшись сквозь толпу, нагнали его уже возле выхода из здания.
— Прошу прощения, лорд Фендалл, но вы должны дать свидетельские показания по этому делу, — сказал Адам вкрадчивым тоном. — Взрывать палату лордов просто неприлично.
Фендалл круто повернулся. Хищное выражение его лица очень напоминало физиономию Суиннертона. Увидев, что к нему приближаются Адам и Кири, он сделал шаг вперед, схватил ее и отступил.
— Вам меня не остановить!
Это была его ошибка. Последняя. Сделав какое-то движение ногой и заломив его руку, Кири отправила Фендалла прямо к своему брату.
Адам сделал какое-то очень быстрое движение — Кири даже не заметила, что произошло, — и барон оказался лежащим на полу, а шея его была повернута под таким углом, под каким живому человеку повернуть ее невозможно. Его алая бархатная мантия раскинулась вокруг него, словно пролитая кровь.
— Тебе не следовало нападать на мою сестру, Фендалл, — тихо сказал Адам.
Кири вспомнилось, как Маккензи называл ее брата одним из самых опасных людей в Англии. Тогда она этому не поверила, зато поверила сейчас. Возможно, смерть Фендалла была несчастным случаем, но она не стала бы клясться, что это именно так.
К ним торопливо подошел герольдмейстер Черного жезла[3].
Глаза у него были несколько ошалевшие: впервые на его памяти было нарушено то, чему следовало быть торжественной церемонией.
— Принц-регент желает поговорить с вами обоими. Следуйте за мной, — сказал он.
Моля Бога, чтобы Маккензи и Уилл остались целыми и невредимыми после взрыва в подвале, Кири последовала за Черным жезлом сквозь толпу. Адам шел за ней следом. Их привели в ближайшую палату для аудиенций.
Принц-регент, все еще облаченный в свое великолепное официальное одеяние, сидел на резном стуле с высокой спинкой, напоминавшем трон. Принцесса Шарлотта сидела рядом с ним. Увидев Кири, она радостно улыбнулась.
Был здесь и Керкленд. По-видимому, для того, чтобы объяснить, что, черт возьми, происходит. Кири и Адам вошли в дверь, а из противоположной двери появились Маккензи и Уилл в сопровождении другого должностного лица.
Кири улыбнулась при виде братьев, ее глаза отразили все то облегчение, которое она испытала, увидев, что они живы, но не сказала ни слова, поскольку была уверена, что не должна говорить, пока к ней не обратятся. Маккензи выглядел еще более помятым и нереспектабельным, чем прежде. Но его ответная усталая улыбка заставила затрепетать все ее тело.
Принц-регент выпроводил второе должностное лицо, но оставил Черного жезла. Адам тихо объяснил Кири, что Черный жезл отвечает за безопасность палаты лордов, а также за проведение церемоний.
Но на этот раз он не выполнил своей обязанности. И, судя по грозному выражению лица принца-регента, ему грозили серьезные неприятности.
Мак настороженно наблюдал за принцем-регентом. Этот человек несколько раз бывал в «Деймиене», и у Мака сложилось о нем вполне определенное впечатление. Он мог быть непостоянным, любезным, мелодраматичным, очаровательным, своенравным, словно избалованный ребенок, а временами даже добрым. Оставалось надеяться, что сегодня проявятся его лучшие качества.
Принц отметил непрезентабельный внешний вид Мака, Уилла и Кири, болезненный вид Керкленда, который, измученный болезнью и переживаниями, едва держался на ногах.
Переводя взгляд с одного на другого принц проговорил:
— Маккензи, вы кажетесь поразительно активным для мертвеца. Керкленд, вы и ваши люди заслуживаете похвалы за то, что остановили заговорщиков, не допустили катастрофы, хотя могли бы сделать это и пораньше, не в последний момент.
— Работа разведчика во многом зависит от везения, сэр, — ответил Керкленд.
Принц нахмурился:
— Вам удалось отрубить змее голову? Я сыт по горло этими покушениями на убийство со стороны французов.
— Все произошло так быстро, Что я и сам не знаю всех деталей, — ответил Керкленд. — Мистер Маккензи, леди Кири Лоуфорд и лорд Мастерсон могут рассказать об этом подробнее. — Он взглянул на Мака и Уилла, привлекая их к участию в разговоре.
— Лучше всех эту историю знают мой брат и леди Кири, — сказал Уилл (он едва держался на ногах, потому что боль в сломанной руке все усиливалась, но ведь нельзя же сесть в присутствии принца, если тебе этого не предлагают). — Они в течение нескольких недель разыскивали главаря заговорщиков, а я вернулся с Пиренейского полуострова всего два дня назад.
Мак сделал глубокий вдох, пытаясь сообразить, как объяснить все коротко и ясно. Принц был печально известен тем, что не любил надолго сосредоточивать свое внимание на одном, предмете, тем более что основные подробности заговора были уже ему известны.
