— Леди Кири и я начали расследование: после попытки похищения принцессы Шарлотты, — сказал он. — Мы только что вернулись из Кента, где узнали, что похитителей возглавляли лорд Фендалл и его единокровный брат Руперт Суиннертон, а они являются двоюродными братьями Жозефа Фуше по материнской линии. Очевидно, целью заговора было восстановление Фуше у власти, а для того, они считали, необходимо ослабить Британию, чтобы она пожелала заключить мирный договор.
Принц удивленно поднял брови.
— Болваны! Так это была затея Фендалла?
— Да. А Суиннертон должен был организовать взрыв. Очевидно, Фуше пообещал своим кузенам огромное богатство и власть в случае удачи заговора.
— Суиннертона схватили?
— Я застал его, когда он пытался взорвать бомбу, спрятанную под мешком с шерстью, — ответил Мак. — Я удалил огнепроводный шнур. Возникла борьба, и он погиб от взрыва небольшой гранаты.
— Это был тот взрыв в подвале, который мы слышали? — спросил Керкленд.
Мак кивнул.
— Он хотел, чтобы от взрыва погибли мы оба, но ему удалось убить только себя, — сказал Мак.
Кири и Керкленд поморщились, услышав его слова.
— Жаль, — холодно заметил принц. — Я хотел бы, чтобы этого человека четвертовали за государственную измену. А что с лордом Фендаллом?
— Я не знаю, где он сейчас находится, — ответил Мак. — Думаю, осознав, что заговор провалился, он сбежал так что, если немедленно организовать поиск, его можно будет поймать.
Правда, доказать вину Фендалла будет нелегко. Единственным доказательством его вины были показания с чужих слов. Если он не дурак и сумеет сохранить самообладание, Фендалл мог и не покидать Вестминстерский дворец. Вероятно, он станет отрицать, что ему что-либо известно о заговоре, или переложит всю вину на брата, которого уже не допросишь.
Эштон тихонько откашлялся. Он и его сестра стояли бок о бок и были удивительно похожи друг на друга — потрясающе привлекательные, темноволосые, зеленоглазые. Сдержанные. Опасные.
— Если вы позволите мне вмешаться в разговор, ваше величество, я хотел бы сказать, что лорд Фендалл не сбежал, — проговорил герцог. — Когда леди Кири сказала мне, что он возглавлял заговор, мы бросились за ним, чтобы не позволить ему убежать из дворца. К сожалению, он упал и умер от полученных повреждений.
— Как это произошло? — спросил Уилл с понимающим видом.
— Это моя вина, — сказал Эштон с притворным сожалением. — Фендалл набросился на мою сестру. Я попытался оттащить его от нее, а он упал и сломал себе шею.
Принц-регент строго взглянул на Эштона, но развивать эту тему не стал.
— Ну что ж, это избавит нас от скандала. Широкой публике незачем знать, насколько близки были французы к тому, чтобы уничтожить всю королевскую семью.
— Внизу под палатой имеется топка, — вставил свое слово Черный жезл. — Можно объявить, что она сломалась и людей удалили из палаты из предосторожности. На случай пожара. А взрыв произошел, когда пытались загасить пламя в топке.
— Этого вполне достаточно. Чем меньше сказано, тем лучше. Но прежде чем я возобновлю церемонию, — сказал принц, одарив Мака язвительным взглядом, — я хотел бы заметить, что мистер Маккензи серьезно скомпрометировал леди Кири. Что вы сами на это скажете?
Взгляды всех присутствующих, включая взгляд огромных зеленых глаз Кири, сомкнулись на нем. У него перехватило горло. Боже милосердный, да и как он мог говорить о чем-то таком жизненно важном и таком интимном?
С трудом проглотив комок, образовавшийся в горле, он произнес:
— Ваше величество, за время этого расследования я проникся величайшим уважением к леди Кири, ее уму, лояльности и отважному служению Короне. — Он бросил встревоженный взгляд на Кири, но не смог ничего прочесть по выражению ее лица. — Я бы женился на ней, если бы она захотела взять меня, но я сознаю, что разница в нашем положении может заставить мое предложение показаться оскорбительным. А я меньше всего желал бы нанести оскорбление самой храброй, самой замечательной женщине из всех, которых я когда-либо встречал.
В комнате наступила такая тишина, что было бы слышно, если бы на пол упала булавка.
— Едва ли то, что какой-то незаконнорожденный, игрок и владелец клуба женится на одной из молодых леди самого знатного происхождения, может способствовать поддержанию должного порядка в обществе, — согласился принц-регент. — Ситуация просто неприличная.
— Вы абсолютно правы, ваше величество, — сказал Уилл, улыбнувшись Кири, — но как глава семьи мистера Маккензи я благословил бы такой союз от всего сердца.
Мак с трудом проглотил образовавшийся в горле ком и произнес:
— Лорд Мастерсон всегда был самым лучшим братом, готовым помочь в любую минуту, и у меня нет слов, чтобы выразить свою глубокую благодарность за одобрение того, что является моим величайшим желанием. — Он вновь перевел взгляд на Кири. — Но я боюсь, что ее семья этого не одобрит, поскольку она могла бы получить мужа самого высокого происхождения. А я… я не хотел бы стать причиной ее отчуждения от своей семьи.
А ее семья была представлена здесь Эштоном, сдержанным, загадочным герцогом, он только что сломал шею человеку, который был так глуп, что набросился на его сестру. Хотя Маку всегда нравился Эштон, он призвал на помощь всю свою храбрость, чтобы выслушать его вердикт.
— Моя сестра очень дорога мне, и я хочу, чтобы она была так же счастлива в браке, как я счастлив в своем, — медленно произнес герцог, не сводя взгляда с Мака. — Если она желает выйти замуж за мистера Маккензи, я не стану возражать. Уверен, что ее мать и отчим тоже положительно отнесутся к ее браку, учитывая примерную службу Короне мистера Маккензи. Но выбор, естественно, остается за леди Кири.
Мак, утратив дар речи, уставился на Эштона. Принц, однако, отнюдь не испытав никакого потрясения, брюзгливо промолвил:
— И все же это неправильно. Так не делается, черт побери!
— Папа! — впервые заговорила принцесса Шарлотта. В полном восторге от происходящего, она переводила завороженный взгляд с Кири на Мака и обратно. — Мне кажется, я знаю способ несколько уменьшить разницу в их социальном положении. — Она наклонилась к стулу отца и что-то прошептала ему на ухо.
Принц, кажется, сначала был удивлен, потом, как видно, это его позабавило.
— Отличная мысль, Шарлотта! — сказал он и, встав, покопался в многослойной своей одежде. — Где же он, черт возьми, этот церемониальный меч? А…а, вот он. — Довольно неуклюже он извлек длинный, вычурно-изукрашенный меч из ножен на левом бедре. — Мистер Маккензи, опуститесь на колено перед вашим сувереном.
