Сэйт взял лопату, стоявшую на крыльце и стал расчищать снег. Затем принес дрова, разложил костер.
Через полчаса пламя ярко полыхало. Охотник услышал доносившуюся из дома длинную и тоскливую погребальную песню. Его охватила дрожь…
Спустя какое-то время он набросил на плечи одеяло и сел ближе к костру. Голос индианки поднялся до пронзительного завывания. Сэйт поднял повыше воротник и стал думать о будущем.
«Оставаться ли здесь, когда старика не стало? Жить здесь можно. Крепкий дом, хорошая охота, молчаливая, податливая индианка. Но…»
Вдали послышался волчий вой, охотник тяжело вздохнул.
«Неужели я проведу всю оставшуюся жизнь, как этот дикий зверь? Бродя по лесу и воя от одиночества и тоски?»
Да, Сэйт был одинок. Даже постоянная болтовня старика не избавляла его от одиночества. «Может быть, настало время уйти в другое место? После того, как я разыщу Айка Дана, стоит найти жилье где-нибудь в деревне? Среди людей?»
Огонь почти потух. Охотник начал копать могилу. Земля хорошо поддавалась. Оставалось прогреть совсем немного. За час он управится.
Сэйт взял чашку с кофе, принесенную индианкой. Потом снова поставил ее. В тишине он вдруг уловил конский топот. Сэйт взял ружье, по телу прошла дрожь.
– Дан уже здесь, чтобы закончить начатое им дело?
Палец медленно поднял курок на длинном ружье, которое прошло с ним всю войну. Из леса показался человек на лошади, он вытянул вперед руки, показывая, что безоружен.
– Я увидел огонь и подумал, может здесь найдется чашка кофе. Разрешите подойти?
Охотник присмотрелся, заключив, что никогда его не видел. Он встал, держа ружье в руках.
– Можешь подойти.
Седок опустил поводья. Лошадь подошла ближе. При свете костра Сэйт присмотрелся к худощавому лицу. Человеку было около пятидесяти. Лицо открытое. Карие глаза внимательно на него смотрели. Человек выглядел обычным жителем этих мест.
Незнакомец спрыгнул с лошади и посмотрел на выкопанную наполовину могилу.
– Я смотрю, твой дом посетила смерть. Я, наверное, некстати.
– Да нет, – быстро ответил Сэйт, – буду рад компании. – Он снова взял в руки чашку с кофе. – Держи.
– Спасибо, – мужчина взял у него из рук чашку с горячим напитком, – чертовски холодно.
Сделал несколько глотков и как бы невзначай спросил:
– Кто-нибудь из твоей семьи?
Сэйт отрицательно покачал головой.
– Нет, это мой самый лучший друг.
– Отчего умер? Несчастный случай или пневмония?
Охотник сжал губы.
– Один мерзавец тому виной. Выследил его на охоте и убил.
– Подлый трус! – пробурчал незнакомец. – Ты, наверное, не знаешь кто он?
– Это Айк Дан.
– Что ты говоришь! Я его знаю, – от неожиданности у него выплеснулся из чашки кофе, – как тебе сказать, я с ним, правда, давно не разговаривал, но видел его. Вчера ночью он был в таверне. Разыскивал одного охотника, Магрудера. Сказал, что хочет его застрелить.
Мужчина качнул головой в сторону могилы.
– Это он?
– Нет, – мрачно усмехнулся Сэйт. – Магрудер – это я. Он убил моего компаньона.
– Ты имеешь в виду старика Уоткинса?
Охотник мрачно кивнул.
– Мерзавец. В таверне его предупреждали, чтобы оставил старика в покое. За тебя они не боялись, сказав, что ты справишься с самим дьяволом.
Он с сожалением покачал головой.
– Этот негодяй ответил, что не уверен, сможет ли застрелить тебя и что у него есть другой способ навредить тебе.
Мужчина допил свой кофе.
– Ты понимаешь, что он имел в виду?
Сэйт отрицательно покачал головой.
– Кто знает, что может придти в голову такому человеку.
– Да, я забыл представиться. Меня зовут Перкинс. Эйб Перкинс, – спохватился он.
Охотник пожал холодную руку мужчины.
– Я помогу тебе вырыть могилу.
* * *
Небо порозовело.
– Ну вот и все, земля готова принять моего старого друга, – Сэйт обернулся.
Из дома донесся запах жареного мяса. Перкинс удивленно глянул на него.
– У тебя есть еще партнер? – улыбнулся он. – Или индианка?
Сэйт ответил улыбкой.
– Индианка. Приличная женщина. Она очень любила старика.
– Ты имеешь в виду?.. – спросил Перкинс.
– Нет, не в том смысле. Как отца любила, она тяжело восприняла его смерть.
Охотник взял ружье и лопату.
– Бери фонарь. Посмотрим, что она приготовила на завтрак.
Как обычно, молча, индианка едва кивнула головой, когда Сэйт представил ей Эйба Перкинса. Но она уже знала о прибывшем: стол был накрыт на двоих. По индейскому обычаю женщина никогда не ела вместе с Сэйтом и стариком Уоткинсом. Индианка взяла тарелку и пошла к камину.
Охотник пригласил Эйба за стол, стараясь не смотреть на лежащее на кровати тело старика.
– Угощайся, – он подвинул блюдо с жареным кроликом и картофелем ближе к гостю.
Наступила тишина. Мужчины с жадностью ели.
– Как ты думаешь, когда Айк заявится к тебе? – спросил гость.
– Он уже был здесь, – Сэйт положил себе еще кусок мяса, – вчера днем.
– Ну-у? Похоже, очень скучает по тебе.
– Во всяком случае я не скучаю, – ухмыльнулся Сэйт. – Он уже получил мою пулю в руку.
– Может, его подстрелить отравленной пулей и избавить мир от его присутствия? – спросил Перкинс и с благодарностью посмотрел на Утреннюю Росу, которая наливала ему кофе.
Сэйт перевел разговор.
– Куда ты направляешься, если это не секрет?
– Нет, конечно. Я всюду уже побывал, – он отпил из чашки, – сейчас иду из Впадины Индейцев.
– Да ну? – удивился Сэйт, – я как-то жил там, что нового в этой чертовой дыре?
Перкинс сухо улыбнулся.
– Как в дыре. По-прежнему. Но деревня разрастается. К зиме там появилось много новичков.
– Ты, наверное, знаешь Бэттла?
– Да! Толстяка, который содержит таверну? Мы с ним приятели. Он продает лошадей вновь прибывшим.
– Ты не встречал там женщину по имени Бесси? Не помню, как ее фамилия.
Гость засмеялся.
– Бесси Оутс знают все. Она слишком высокого о себе мнения. Жила в доме, который оставил ей какой-то охотник, и пекла пироги на продажу, – Перкинс не заметил сурового выражения на лице Сэйта и продолжил, – такие, что невозможно есть. Она и не думала класть в них сахар. Но несмотря ни на что, строила из себя королеву. Все знают, что она ищет мужа, решив, что все забыли, какой была шлюхой у Бэттла.
Помолчали. Охотник спросил.
– Ну и как, удалось ей найти мужа?
– Нет.
Гость произнес это с видимым удовлетворением.
– Знаешь, как-то появилась молодая вдова с ребенком. Она приказала Бесси убираться из дома, сказав, что дом нужен ей, и принадлежит отцу ребенка.
Перкинс продолжал рассказывать как ни в чем не бывало то, что несколько недель было на слуху у всей деревни.
