— Я очень рад, что этот случай заставил вас проявить ко мне такое горячее участие. Верно говорят, нет худа без добра.
Мы стояли совсем близко друг к другу, и Нейпьер взял меня за руку.
— Я очень вам благодарен, — сказал он.
— Не думаю, что я чем-то действительно заслужила вашу благодарность.
— Я бы не стал так говорить, если бы не считал, что вы ее не заслуживаете.
— Не понимаю, что я такого сделала.
Он наклонился ко мне и мягко произнес.
— То, что вы здесь.
— Возможно, нам лучше войти в часовню, — сказала я, чувствуя неловкость. — Привидение не появится, если услышит наши голоса.
— Так редко теперь выпадает возможность поговорить с вами.
— Да… Многое изменилось с тех пор, как Эдит ушла.
— Очень многое. Вас мучают сомнения. И как может быть иначе. Но это всего лишь сомнения, что уже хорошо. Вы не спешите судить. И приговор не будет вынесен до тех пор, пока не подтвердятся все подозрения.
— Вы не правы. Я не выношу, когда люди осуждают других. Они не могут знать досконально каждую деталь того, что привело к несчастью… а очень часто важную роль играют именно детали.
— Я часто думаю о вас, — сказал Нейпьер. — Вернее, я думаю о вас все время.
Я промолчала, и Нейпьер продолжил:
— Между нами так много общего. Вам ведь известно, не так ли, что многие считают, будто я постарался избавиться от Эдит. Меня это не удивляет. Я сам знал, что из этого брака ничего не получится, Эдит тоже это понимала. Я, конечно, знал, что она влюблена в викария и, наверное, презирал за то, что она согласилась выйти за меня замуж… Так же, как я презирал себя. Но я искренне пытался как-то наладить наши отношения, но, видимо, действовал как-то не так. Я старался сделать из нее ту женщину, которой мог бы восхищаться. Ее покорность раздражала меня, так же как ее робость, ее страхи. Конечно, это не оправдание. Мое поведение заслуживает всяческого порицания. Но вы же знаете, что я за человек. Не столь уж добродетельный. Но почему я все это объясняю вам?
— Я все понимаю.
— Но понимаете ли вы, что я не хочу, чтобы вы оказались вовлечены во все это… особенно сейчас.
— Но каким образом я могу быть вовлечена? — спросила я резко.
— Домыслы и злые слухи могут очернить не меньше, чем действительные поступки. Мне надо доказать вам, верно? — и всем другим, что я не причастен к исчезновению Эдит… по крайней мере, впрямую.
— Вы хотите сказать, что косвенно вы все-таки причастны?
— Это же, я думаю, очевидно. Эта бедная девочка, по сути она была совсем ребенком, боялась меня. Все об этом знали. Поэтому… я очень подхожу для образа убийцы Эдит.
— Не говорите так!
— Почему же, если это правда. Я всегда думал, что вы на стороне тех, кто говорит правду. И я скажу, почему вам не стоит тратить на меня свою жалость. Впрочем вы можете об этом узнать и от других. Они заверят вас, чтоб вы понапрасну расточаете на меня это чувство. Более того, они постараются предостеречь вас. Вспомните, в чем меня обвиняют. И разве благоразумно с вашей стороны быть со мной в часовне, которую посещают привидения?
— Пожалуйста, говорите серьезнее. Это ведь очень важно.
— Но я сейчас страшно серьезен. Вы в опасности. Вы, моя прекрасная, гордая вдова, в смертельной опасности.
— Почему?
— Вы хотите знать?
— Конечно.
В ответ он быстро обвил меня руками и прижал к себе. Я чувствовала, как сильно бьется его сердце. А он, думаю, ощущал мое. Его щека коснулась моей головы, и мне показалось, что он сейчас меня поцелует, но он не сделал этого. Он продолжал держать меня в своих объятиях, и я не сопротивлялась, потому что страстно желала этого, и у меня не было сил совладать с собой.
Наконец я смогла произнести:
— Нет, это… неразумно.
Тогда он гордо рассмеялся и ответил:
— Вот об этом я и говорил вам. Очень неразумно. Вы хотели знать, почему вы в опасности? Теперь вы уже знаете.
— И вы хотите уберечь меня от этого?
— О, нет. Я хочу, чтобы вы оказались в этой опасности. Вот какое извращенное у меня желание. Я хочу, чтобы вы устремились к ней, попали в нее, но при этом осознавая эту опасность, видя ее. Я хочу, чтобы вы сами ее выбрали.
— Вы говорите загадками.
— Ну, называйте это так. Я даю вам знать о моих желаниях, которые вряд ли можно назвать достойными. И давайте трезво взглянем на факты. Я убил своего брата.
— Я настаиваю, чтобы вы давали верную оценку этому. Вы случайно убили своего брата.
— После того, как я убил брата, моя мать покончила с собой. Таким образом, на моей совести две смерти.
— Я не согласна. Вас нельзя в этом обвинить.
— Прелестная защитница! — произнес он тихо. — Прелестная горячая моя защитница… Живя в Австралии, я так стремился домой… но когда вернулся, то увидел, что здесь уже нет того, чего я так жаждал вновь обрести. Там в Австралии мне часто снился дом. Но не тот, каким он стал сейчас. Вернувшись, я женился. Для этого меня и возвратили в Лоувет Стейси. Моя жена была совсем ребенком… напуганным ребенком. И больше всего она боялась меня. И я не виню ее за это. Она любила другого. Что я мог поделать с таким браком? Очень скоро я начал задумываться, не лучше ли было для всех нас, если бы я остался в имении дяди.
— Но вы же любите Лоувет Стейси!
Нейпьер кивнул.
— Это ваш дом… здесь ваши корни.
— Да, нелегко оторвать себя от корней. Ну, вот, я уже взял на себя ваше дело, защитница. Именно это мне и не следует делать. Мне нет оправданий. Я застрелил своего брата. И мне никогда не забыть этого.
— Нет, вы должны… должны.
— Пожалуйста, не будьте такой решительной. Этим вы меня расслабляете. Еще никто никогда не пытался выдать меня за героя.
— Я не делаю из вас героя. Уверяю вас. Я просто хочу, чтобы вы спокойно посмотрели фактам в лицо… чтобы вы поняли, что нельзя все время размышлять о прошлых трагедиях… Особенно, если они произошли случайно, ведь то, что произошло с вами, могло произойти с любым.
— О, нет, — возразил он. — Разве это могло бы случиться, например, с вашим другом Годфри Уилметом?
— У любого могут происходить случайности, — настойчиво повторила я.
— Вы когда-нибудь еще встречали человека, который бы убил своего брата?
— Нет, но…
— Конечно, нет. И вот около вас Годфри Уилмет, этот вполне достойный молодой человек, который так много может предложить вам. Возможно, что уже предложил и не был отвергнут.
— Боюсь, что некоторые склонны делать слишком поспешные выводы.
— Из ваших слов я заключаю, что официального предложения еще не последовало.
— Удивительно, как только двое молодых проявляют друг к другу дружеское участие, тут же все решают, что они поженятся.
— Людям нравится быть проницательными.
