Добравшись до самого центра площади, Джафар остановил караван и громко произнес несколько слов по-берберски. Алисон поняла, что он возвестил о победе воинов племени над французами. Люди, без сомнения, уже успели услышать радостную весть, но оглушительные крики восторга эхом разнеслись в горах.
Алисон не могла разделить их торжество, и, когда Джафар, повернув коня, повел процессию влево, девушка облегченно вздохнула. Они миновали несколько домов и множество проходов, казавшихся скорее холодными темными туннелями, чем улицами. На дальней стороне деревни, немного в стороне, стояло величественное каменное строение, напомнившее скорее мавританский замок, чем дом. Алисон решила, что он должен принадлежать очень богатому человеку, потому что тот мог похвастаться собственным источником влаги, — сверкающий поток каскадами спадал со скалистого уступа и исчезал за высокой оградой дома.
Джафар натянул поводья перед широкой деревянной дверью, покрытой искусной резьбой, и встретился взглядом с Алисон.
— Добро пожаловать в мой дом, мисс Викери.
Девушка не знала, то ли благодарить его, то ли небрежно объяснить, что вряд ли приятно быть гостьей против воли. Но, прежде чем она успела ответить, дверь распахнулась. На улицу выпорхнула светловолосая женщина и, восторженно смеясь, подбежала к Джафару и стала целовать его руки.
На высокой, с пышными формами незнакомке был длинный платок из голубого шелка, скрепленный, наподобие блузки, у талии золотым поясом с пряжкой, усыпанной драгоценными камнями. На руках, шее и в ушах сверкали золотые украшения. Она была так прекрасна, что у Алисон перехватило дыхание. Однако знойная красотка напомнила ей о куртизанках, которых она видела в оазисе Бу Саада.
Девушка в смятении взглянула на Джафара. Махмуд говорил, что у повелителя нет жены, но эта навязчивая женщина не похожа на сестру. Ее поведение было слишком знакомым… слишком откровенным.
Алисон была совершенно уверена в том, что эта женщина — наложница Джафара.
Сердце девушки, казалось, разлетелось на миллион осколков, и хрупкое счастье, принадлежавшее ей все эти последние дни, мгновенно превратилось в пыль.
Женщину звали Зохра, и Алисон невзлюбила ее с первого взгляда. Почти пресмыкаясь перед Джафаром, Зохра, однако, ясно давала понять свое привилегированное положение в доме.
Неприязнь была взаимной. В ту минуту, когда Зохра заметила чужачку, ее голубые глаза сверкнули злобой и презрением. К счастью, оказалось, что Зохра не живет в доме Джафара.
— Она принадлежит к другому племени, — пояснил Джафар после того, как блондинка удалилась. — Зохра гостит у двоюродной сестры.
Алисон ухитрилась скрыть тоску и безрассудную ревность за вежливой улыбкой, но втайне облегченно вздохнула, узнав, что ей не придется постоянно видеть Зохру. Она не вынесет… не позволит Джафару откровенно выставлять напоказ свою любовницу. Особенно сейчас, когда смертельно боится обнаружить свои чувства и показать себя настоящей идиоткой, куда большей, чем уже была!
Какая наивность — считать, что она единственная женщина в жизни Джафара. Каким отвратительным было ее поведение!
Алисон краснела от стыда, вспоминая собственное распутство, и сгорала от унижения при одной мысли о том, как покорна она была малейшему его желанию. Внезапно Алисон вновь почувствовала себя пленницей, хотя Джафар был безукоризненно вежлив.
— Это твой дом, — сказал он ей, как только они вошли в крепость, и при этом не притворялся. Алисон скоро поняла, что гостеприимство берберов было таким же, как прославленное радушие всего исламского мира, — стоило гостю похвалить какую-нибудь вещь, и он немедленно получал ее в подарок.
А здесь было чем восхищаться. Снаружи здание казалось простым, суровым и даже мрачным, однако стоило переступить порог, и гость оказывался в совершенно ином, сказочном, восточном мире, мире мозаичных полов, изысканной алебастровой резьбы, широких мраморных лестниц. Джафар провел ее по всем комнатам, после того, как Оноре удобно устроили на мягкой постели.
Горная крепость Джафара, как обнаружила Алисон, была выстроена вокруг большого центрального внутреннего двора. Внизу находились хозяйственные постройки, наверху — жилые помещения, с широкими крышами, где обитатели обедали и развлекались в хорошую погоду. В переднем крыле было более десяти комнат для гостей, покои хозяина занимали правое крыло, а слугам и женщинам отвели остальные части дома. Сводчатый коридор, охраняемый стражниками, вел в другой двор, где находились конюшни.
— Их поставили здесь, чтобы помешать мне сбежать, — сухо осведомилась Алисон, — или не дать вору украсть коней?
Джафар спокойно пожал плечами.
— У тебя единственной, Эхереш, есть раздражающая привычка удирать на моих лошадях.
И, когда девушка резко вскинула голову, уголки его губ скривились в чисто мужской снисходительной усмешке.
— Говоря по правде, здесь у нас немного воров: слишком суровое наказание их ожидает. Однако человек моего положения должен опасаться убийц.
Потрясенная мыслью о том, что какой-нибудь предатель может лишить жизни этого сильного человека, Алисон замолчала.
— По этой же причине, — добавил Джафар, — я прошу тебя покидать дом только в сопровождении охранников. Махмуд обо всем распорядится.
— Я могу выходить из дома?
— Конечно. Ты здесь гостья.
Девушка недоверчиво уставилась на Джафара.
— Хочешь сказать, что я могу идти, куда хочу, и делать все, что пожелаю?
Джафар еле заметно улыбнулся.
— Да, Эхереш. Тебя будут сопровождать и охранять вооруженные воины, но в остальном ты совершенно свободна. Тебе достаточно лишь попросить.
— Благодарю.
Джафар слегка поклонился.
— Могу сожалеть только, что многочисленные дела помешают развлекать вас, мадемуазель, как подобает гостю. За время моего отсутствия возникло немало проблем, которые требуют моего решения.
Они проходили комнату за комнатой, и Алисон все явственнее ощущала аромат кедра, из которого были сделаны древние потолочные балки. Единственным неудобством оказалось отсутствие света. Здесь всегда царил полумрак, поскольку окна были очень узкими, чтобы не пропускать дневной жары и леденящего холода с гор, но повсюду в изобилии висели глиняные светильники и стояли жаровни на случай прохладных ночей. Чисто выбеленные стены были украшены яркими коврами и шелковыми занавесками. Мебели мало, и лишь самая необходимая — диваны и низкие столики. Зато пол тоже устлан коврами и завален подушками.
Наверху, в переднем крыле, она увидела большой зал, вымощенный узорчатыми изразцами, по всем четырем сторонам которого были комнаты для гостей.
