Офицеры обменялись взглядами, и Мёрдок чуть снисходительно пояснил:
– Дело в том, мистер Юинг, что в море всегда следует быть начеку, особенно в такую ночь, когда нет луны, а вода спокойная.
– Но ведь горят яркие звезды. Клянусь Юпитером, кажется, они спускаются прямо в воду!
И в самом деле, гроздья звезд и созвездий буквально висели над головой. Создавалось впечатление, будто «Титаник» находился в центре гигантского колеса, светящиеся спицы которого как ножи пронзали тьму ночи и спускались к гладкой поверхности воды, сходясь в одной точке на корабле. Зрелище поистине фантастическое.
– Мы называем это фосфоресцентной стагнацией, – сказал Мёрдок.
– Ладно, я отправляюсь спать, – сказал Лайтоллер. Он отсалютовал Гордону и Маре, приподняв фуражку. – Доброй ночи, миссис Юинг, мистер Юинг. Желаю спокойного сна.
Мара и Гордон остались на палубе, им все здесь нравилось – как внимательно смотрел вперед рулевой, с какой заинтересованностью, граничившей с одержимостью, изучали карты Мёрдок и другие офицеры. Время шло быстро, приближалась полночь, когда Мара, взглянув на часы, висевшие на стене, вздрогнула.
– Боже милостивый, Гордон, боюсь, что мы бестактные гости, так долго задержались здесь.
– Верно. Спустимся в главный салон и выпьем по рюмочке, а потом – спать.
Галантный Мёрдок улыбнулся:
– Приятно было принимать вас на мостике, миссис Юинг. Мне жаль, что я не смог уделить вам больше времени.
– Вы были очень любезны, лейтенант, – ответила ему улыбкой Мара.
Он вышел из рубки проводить гостей. Сказал, прощаясь, что намерен закончить свое дежурство здесь, у поручней, – отсюда лучше видимость, огни рубки не мешают просматривать морскую гладь до самого горизонта.
Внизу, под палубой, он заметил какие-то всполохи света, исходившие из люка. Сложив руки рупором и поднеся их к губам, он крикнул:
– Эй, внизу! Задраить передний люк – он мешает мне видеть!
Мара и Гордон находились уже на полпути в кают-компанию, когда из «вороньего гнезда» донесся звук колокола, означавший тревогу. Колокол прогудел трижды.
Гордон, еще перед началом плавания хорошо изучивший весь морской путь домой, схватил Мару за руку и пробормотал:
– Господи, впереди какое-то препятствие, вернемся на мостик и посмотрим, что там.
Они повернули обратно и поднялись по ступенькам в рулевую рубку. В это время Мёрдок, выключив телеграфные аппараты, сообщавшиеся с машинным отделением, закричал рулевому:
– Резкий поворот на правый борт!
Он ринулся из рулевой рубки и остановился у поручней, вцепившись в них так, что костяшки пальцев побелели, выделяясь на обледеневшей стальной поверхности. Гордон и Мара подошли к нему, и все трое в безмолвном ужасе уставились на возникшую впереди по курсу ужасающую громаду. Над «Титаником» не менее чем в четверти мили нависла гигантская ледяная гора, и расстояние между ними быстро сокращалось. Корабль шел вперед, уклоняясь от столкновения, но не настолько быстро, как это было необходимо.
– Черт, черт побери! – шептал Мёрдок. Он слишком поздно понял, что надо было отдать приказ заглушить машины. Теперь инерция воды увлекала корабль, отдавая его на милость айсберга.
Казалось, что если не удастся вовсе избежать столкновения, то в самом худшем случае корабль коснется ледяной горы правым бортом, то есть «Титаник» только скользнет по ней, и тут действительно послышался скрежет, будто когти царапают по грифельной доске, только в тысячу раз мощнее и громче. Корабль прошел мимо айсберга. Мара и Гордон, затаившие дыхание, испустили вздох облегчения.
– Мы проскочили, – сказала Мара дрожащим голосом.
Вся палуба была покрыта обломками льда, дождем посыпавшимися на корабль в момент столкновения, как ни коротко оно было. Но все же корабль остался цел и невредим, или так показалось всем, за исключением одного человека, строителя, проектировавшего «Титаник», – Томаса Эндрюса. При первом же сигнале опасности он бросился на мостик, а когда послышался скрежет, он закрыл лицо руками и беззвучно зарыдал, уже зная, что построенный им корабль, его радость и гордость, обречен.
Его худшие опасения подтвердились сразу же, когда Мёрдок и корабельный плотник бросились вниз, в трюм, чтобы оценить серьезность повреждения. При столкновении с лайнером острая подводная часть айсберга, скрывавшаяся под водой значительно ниже ватерлинии, врезалась в стальной корпус судна и, как консервный нож в банке, сделала неровную пробоину в правом борту длиной более 250 футов. Хотя водонепроницаемые переборки сохранились и сомкнулись, как только произошло роковое столкновение, повреждение было слишком велико, чтобы стабильное состояние судна сохранялось долго. Катастрофа была неизбежна.
– Десять секций быстро наполняются водой, – сообщил плотник капитану Смиту, присоединившемуся к ним. Капитан был мрачен и бледен. – Уровень воды уже на пятнадцать футов выше киля. Воспрепятствовать этому нельзя, вода доберется до котлов, и…
Он не закончил фразы, но даже Мара и Гордон, стоявшие чуть поодаль, не привлекая к себе внимания, поняли мрачное значение его слов.
Капитан Смит, пребывавший в состоянии шока, стал отдавать приказания:
– Мёрдок, прикажите всем палубным матросам подготовить спасательные шлюпки к спуску на воду. Офицеры и матросы, работающие в машинном отделении, должны оставаться на своих местах. Во всяком случае, пока.
Вышколенные стюарды с застывшими на лицах улыбками обходили каюты, произнося стандартную фразу:
– Пожалуйста, отправляйтесь к спасательным шлюпкам, находящимся к вам ближе всего. Захватите спасательные пояса. Это всего лишь предосторожность, пока не устранят мелкие повреждения. Это продлится не более часа или двух. После этого мы двинемся дальше.
Пассажиры не слишком встревожились, когда началась посадка в спасательные шлюпки на палубах. Атмосфера праздника еще не покинула их, тем более что из рук в руки переходили бутылки и фляжки со спиртным. Это была причудливая толпа: дамы в меховых шубках, накинутых поверх ночных рубашек, на голове – папильотки, на лицах – кольд-крем; мужчины либо в вечерних костюмах, либо в толстых свитерах под горло и в лыжных шапочках. Одна дама в длинном норковом манто не успела ничего под него надеть.
Мара с мужем держались поодаль от своих легкомысленных спутников. Она не сводила глаз со спасательных шлюпок, которые матросы готовили к спуску на воду.
– Все точно, как описано в романе «Титан», – сказала она. – Всего двадцать шлюпок. Когда они будут заполнены, на борту «Титаника» останется еще тысяча пятьсот человек.
Гордон обнял ее и притянул к себе.
