Гордон обнял ее и притянул к себе.
– Спокойно, старушка. В нашей жизни было много тяжелых испытаний. Переживем и это.
Он поцеловал ее в волосы и закрыл глаза, чтобы она не увидела, что они полны слез.
В радиорубке капитан Смит отчаянно торопил телеграфиста:
– Скорее, Филлипс, скорее! Не теряйте ни секунды!
Пальцы оператора работали с удивительной быстротой. Сливаясь с клавиатурой, они образовывали туманное пятно. Он отстукивал один сигнал SOS за другим:
ТИТАНИК НАСТОЯТЕЛЬНО ПРОСИТ НЕМЕДЛЕННОЙ ПОМОЩИ МЫ СТОЛКНУЛИСЬ С АЙСБЕРГОМ В ПОЗИЦИИ 41 46N 5014 W
В эту спокойную ночь Атлантика кишела кораблями, но немногие подтвердили потом, что получили сообщение о бедственном положении «Титаника». Это была эпоха, когда весь мир был буквально заражен благодушием, следствием которого стали беспечность и равнодушие. На борту многих кораблей, находившихся достаточно близко от «Титаника», чтобы оказать помощь, офицеры просто закрыли радиорубки на ночь. Один из таких операторов стоял на мостике «Калифорнии» рядом с капитаном и наблюдал красочное зрелище не более чем в шести милях от них – в небо взвивались ракета за ракетой, и моряки любовались чудесами пиротехники, белыми и красными ракетами, – сигналами бедствия, посылаемыми с «Титаника».
– Недурное зрелище, а, капитан? Веселятся напропалую! – сказал офицер.
– Клянусь Юпитером, веселья там хоть отбавляй, – ответил капитан.
Действительно, веселье было в полном разгаре. По щекам Филлипса текли слезы, а он все продолжал свое бесполезное бдение у телеграфа.
SOS SOS ТИТАНИК ТОНЕТ ОПУСКАЕТСЯ НОСОМ В ВОДУ ЖЕНЩИН И ДЕТЕЙ САЖАЮТ В СПАСАТЕЛЬНЫЕ ШЛЮПКИ РАДИ БОГА ПРИШЛИТЕ ПОМОЩЬ
Нашелся только один корабль, чей совестливый радиооператор никогда не покидал своего поста, если его кто-нибудь не сменял там. На борту океанского лайнера «Карпатия», принадлежащего старому судовладельцу Кьюнарду, офицер решительно разбудил своего капитана Артура Рострона посреди ночи. Тот сел на постели, еще не понимая, что происходит, и протирая глаза.
– В чем дело, Спаркс?
– Это «Титаник», сэр. Он тонет.
– Боже милостивый!
Сон мгновенно отлетел, капитан Рострон быстро вскочил с койки и оделся.
– Как далеко он от нас?
Телеграфист описал местонахождение «Титаника».
– Если мы запустим машины на полную скорость, сможем добраться до них за час.
Он бросился на мостик и отдал приказ старшему машинисту:
– Полный вперед!
Через несколько минут «Карпатия» развила скорость в двадцать пять узлов, большую, чем Рострон или любой из прежних капитанов «Карпатии» когда-либо позволял себе. По мере приближения к погибающему суперлайнеру «Карпатия» входила в полосу плавучих льдин, ставших гибельными для непотопляемого короля всех морей. Вызывая восхищение офицеров, а позже историков, описавших это удивительное плавание, капитан Рострон обнаруживал несравненное искусство маневра среди лабиринта льдин, ни на узел не снижая скорости.
В два часа ночи Филлипс послал свою последнюю радиограмму:
SOS SOS ВСЕМ КОРАБЛЯМ С «ТИТАНИКА» МАШИННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ЗАТОПЛЕНО ДО САМЫХ КОТЛОВ МЫ ПОГИБАЕМ
На всех палубах корабля разыгрывались в это время десятки и сотни душераздирающих сцен. На кормовой палубе оркестр все еще исполнял попурри из вдохновенных и вызывающих печаль и ностальгию песен «Ближе, Господь мой, к тебе» и «Пересекая границу».
Майор Арчибальд Батт патрулировал палубы, срывая голос в крике и держа наготове револьвер. Не все мужчины проявляли подобную отвагу. Были и трусы, переодевшиеся в женское платье и пытавшиеся пробиться в спасательные шлюпки с женщинами и детьми. Батт преградил путь по крайней мере десятку таких. Грубо отталкивая их обратно на палубу, он совал им под нос свой револьвер:
– Попробуй еще раз, и я вышибу мозги из твоей мерзкой башки!
Одним из джентльменов, кого он пропустил и кто сумел прыгнуть в спасательную шлюпку, спущенную с нижней палубы, был Брюс Измэй, генеральный директор «Уайт стар».
– Прости меня, Господи! – крикнул он. – Я не хочу умирать!
Позже он будет жалеть, что не погиб как мужчина, потому что, как оказалось, ему предстояло до конца дней своих жить в позоре и презрении равных ему по положению.
Отец со слезами, струящимися по щекам, передавал двух своих младенцев-сыновей женщине в одной из шлюпок вместе с запиской: «Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы сообщить моей жене. Она в Париже, а здесь ее адрес».
Миссис Астор одной из последних села в спасательную шлюпку.
– И вы тоже, сэр, – сказал шепотом офицер, рассаживавший пассажиров в шлюпки. – Здесь есть еще место для одного.
Полковник Астор огляделся и заметил толстую женщину, ломавшую руки и причитавшую.
– А как насчет этой леди? – спросил он.
– Она только балласт, не заслуживает внимания, – с усмешкой ответил офицер. – Спешите же, сэр, торопитесь!
Астор подозвал своего старого друга Арчибальда Батта.
– Майор, держите на мушке этого мерзавца и не спускайте шлюпку, пока я не усажу эту бедную женщину.
Он сделал все, что намеревался, поцеловал жену в последний раз и отступил, когда шлюпка была спущена на воду с уже кренившегося набок корабля, став одним из тысячи пятисот семнадцати пассажиров, в основном мужчин, оставшихся на корабле и пытавшихся залатать пробоины, в то время как их жены и дети удалялись от «Титаника» по океану, усеянному льдинами.
Когда наступила очередь Мары сесть в последнюю спасательную шлюпку, она отступила и властно взяла мужа за руку.
– Нет, благодарю вас, мое место – рядом с мужем.
– Ради Бога, – умолял он ее. – Я и слышать не могу об этом! Садитесь в шлюпку, это приказ, мадам!
Откинув голову, Мара рассмеялась:
– Тебе бы уже следовало знать, Гордон, что приказывать мне бесполезно. – Она глянула лихорадочно блестевшими глазами прямо в его глаза. – И не воображай, что тебе удастся отделаться от меня так легко. Мы с тобой будем вместе до самого конца.
Полковник Астор откашлялся, прочищая горло:
– Что вы скажете, если я предложу вам пройти в салон, вам и миссис Юинг, и выпить со мной на прощание?
Мара взяла его под руку и пошла между двумя мужчинами по палубе.
– Замечательная мысль, полковник Астор.
По дороге она напевала «Правь, Британия, морями…» в унисон с оркестром, игравшим эту мелодию.
В салоне миллионеры и стюарды звенели стаканами и держались за руки, демонстрируя отвагу и дух товарищества, и от этого зрелища Мара почувствовала, что в горле у нее образовался комок. Все трое подошли к стойке бара и сами налили себе шампанского из одной из бесчисленных бутылок, отбрасывавших веселые блики на зеркально отполированную стойку красного дерева. Когда они подняли свои хрустальные бокалы, гигантский лайнер вздрогнул, будто его потрясло сразу несколько мощных взрывов по всей длине.
