Бельгард женился на Анне де Бюэль, дочери губернатора Сен-Мало, и неприятностей от него Генрих больше не ждал. Хотя его тревожила мысль: не от Бельгарда ли ребенок, которого вынашивает Габриэла?
Габриэла лежала в спальне в замке Курси. Роды приближались, и она молила Бога, чтобы это был мальчик. Ее тетушка, мадам де Сурди, находилась подле нее и вообще редко ее оставляла, потому что все еще не очень доверяла племяннице и боялась, что она из-за собственной глупости потеряет свое выгодное положение.
Сейчас мадам де Сурди, наклонившись над кроватью, вытирала лицо Габриэлы.
– Если ребенок окажется мальчиком, тебе надо потребовать от короля, чтобы он немедленно освободил тебя от Лианкура, а после этого ему тоже надо развестись с женой. Разве он может подарить Франции наследника, если никогда не видит свою жену? Ему нужна новая жена. Позаботься, чтобы это оказалась ты.
Габриэла устало кивнула. Все это она уже слышала и раньше.
– Генрих все сделает так, как сам сочтет нужным, – отозвалась она.
– Его нужно поторопить, – настаивала мадам де Сурди.
– Моя дорогая тетушка, позови служанок. И лекаря. Похоже, роды вот-вот начнутся.
Мадам де Сурди распорядилась, и через несколько минут в комнате появился первый королевский лекарь, месье Альбе.
– Рада вас видеть! – воскликнула мадам де Сурди. – У моей племянницы вот-вот начнутся роды.
Лекарь преисполнился важности. Он полагал, что его предназначение – служить лишь королевской семье, а Габриэла в нее не входила.
Мадам де Сурди, всегда быстро выходившая из себя, когда ей противоречили, пришла в негодование.
– Этот ребенок – самый важный в королевстве, – заявила она. – Не забывайте, что он от короля.
Месье Альбе слегка, но со значением поднял брови. Мадам де Сурди ничего больше не сказала, но едва не потеряла сознание от душившей ее злости. Если бы ее племянница не делала таких глупостей! Этот человек намекает, что ребенок может быть от Бельгарда. Ей намекает! А что он скажет другим?
В спальне раздался крик новорожденного.
– Мальчик – очаровательный, крепкий малыш! Габриэла устало улыбнулась, а мадам де Сурди почувствовала, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди от распиравших ее чувств. Габриэла доказала королю, что может рожать ему сыновей. Скоро она может стать королевой Франции.
«Моя племянница, королева Франции…» – шептала мадам де Сурди.
Она внимательно осмотрела ребенка в колыбели. Надо незамедлительно сообщить королю.
Генрих пришел в спальню вместе Агриппой д'Обинье. Мадам де Сурди ликовала. Этот д'Обинье сопровождал короля только в особо важных случаях.
Сначала Генрих подошел к Габриэле, обнял ее и сказал, что необычайно рад рождению сына. Потом подошел к люльке, поднял ребенка.
– О, какой крепыш! А где наш Альбе? Вот он! Скажи, разве ты видел лучшего мальчика?
– Очень симпатичный, крепкий ребенок, ваше величество.
– Конечно, симпатичный. Конечно, крепкий. Разве это не мой сын?
Альбе слегка неодобрительно кашлянул, но мадам де Сурди увидела в этом намек.
– Неужели ты не видишь, что он похож на меня? – требовательным голосом спросил Генрих.
– Ну, сир, – ответил лекарь, – пока рано что-либо говорить. Вдобавок к своим легким ребенок имеет пару глаз, нос и рот, которые могут походить на любого мужчину. Время покажет, есть ли у него сходство с вашим величеством.
Странный ответ, и довольно дерзкий. «Ну, погодите, месье Альбе», – подумала мадам де Сурди.
Генриха ответ лекаря несколько разочаровал. Это было хорошо видно. Но, как обычно, он не стал винить лекаря. Он вообще редко обвинял людей за то, что они говорили ему правду, даже если их слова ему не нравились.
– Д'Обинье, – сказал он, – подойди и посмотри на ребенка.
Д'Обинье задумался. Ребенок был очень хорошим. Мальчик. Насколько лучше было бы для Франции, если бы его можно было назвать дофином. В чем страна нуждалась, так это в сильном короле, причем именно сейчас. Но не меньше она нуждалась и в наследнике. Д'Обинье часто думал об этой Габриэле д'Эстре. Она на самом деле изменяла королю с Бельгардом, но он был ее женихом, пока король не отнял у него его невесту. А с тех пор, как Бельгарда удалили от двора и он женился, Габриэла была верна королю. Она не из тех женщин, которые постоянно суются не в свои дела. Это ее качество, особенно если вспомнить о Екатерине Медичи, безусловно, ценное. Королю нужна жена, причем такая, которая будет его страстно любить. Ему нужны сыновья для Франции.
Д'Обинье посмотрел на ребенка в люльке.
– Ну, сир, – промолвил он, – это действительно хорошенький мальчик, и мне кажется, что он немного походит на ваше величество.
– Правда, дружище? – Генрих радостно смотрел на д'Обинье, этого честнейшего человека, который никогда ему не льстил.
– Разве вы не видите? Взгляните, сир, на эту бровь. Мальчик светловолос, как его мать, но рот – ваш, клянусь.
– Это мой сын! – воскликнул король. – Его будут звать Цезарем.
Вскоре после рождения Цезаря произошли три важных события. Альбе, королевский лекарь, съел что-то неудобоваримое, слег в постель и через несколько дней умер. Поговаривали, что он слишком открыто делился своими сомнениями по поводу того, кто на самом деле отец Цезаря. Вторым событием стала смерть герцога де Лонгвиля, убитого выстрелом из мушкета. Когда он въезжал в Дурлан, был устроен салют в его честь. Считалось, что произошел несчастный случай.
Узнав об этом, мадам де Сурди поспешила к Габриэле.
– Ну, наконец, – улыбнулась она, – мы можем не беспокоиться об этих письмах, которые он отказывался вернуть.
Третьим событием стал развод Габриэлы и Лианкура.
Королю хотелось, чтобы в стране знали, как он ценит свою любовницу, и поэтому он удостоил ее титула маркизы де Монсо.
Д'Обинье был сторонником брака короля с Габриэлой, но герцог де Сюлли вел поиски другой невесты. А Генрих считал, что с помощью д'Обинье может быстро достичь своей заветной цели, и отправил его к Марго на переговоры о разводе.
Габриэла участвовала в торжественных церемониях вместе с королем. С грациозными манерами, лишенная какого-либо высокомерия, необыкновенно красивая, она нравилась людям, и любовь к ней короля не трогала сердца только самых больших циников. Генрих обожал ее и страстно желал сделать королевой, и его подданные, которые начинали все больше уважать своего короля, хотели, чтобы он был счастлив. Разве не прекрасно, что он выбрал в качестве будущей королевы любимую женщину, родившую ему сына, а не какую-нибудь иностранку, которая привезла бы с собой во Францию других иностранцев и иноземные нравы.
