– Сейчас?..
Вновь эта пугающая улыбка Джозефа.
– Лучше не откладывать. – Голос его сделался жестче. – Если я отпущу тебя, боюсь, ты снова исчезнешь.
Стыд и сожаление образовали у нее в душе горькую смесь.
– Ты все еще не доверяешь мне?
– Ни на йоту.
Лакей открыл дверцу, и Джозеф вышел, крепко держа ее за руку, словно опасался, что она сорвется с места и убежит. Но она была слишком удручена, чтобы противиться судьбе.
Джозеф победил. К Сидони вернулось уже знакомое оцепенение. Джозеф сильный, уверенный. Он позаботится о благополучии ее ребенка. О себе она не думала.
– Идем, Сидони.
В его голосе она расслышала намек на доброту. Но доброта куда опаснее, чем суровость. Если он будет добрым, она может поверить, что снова ему небезразлична.
– Ну хорошо, – отозвалась Сидони, пряча свое головокружительное смятение.
Стоя перед церковью, куда она войдет старой девой, а выйдет замужней дамой, Сидони заколебалась. Все это было как-то чересчур. Она повернула голову в сторону улицы, готовая бежать, но Джозеф крепче сжал ее руку.
– Смелее, Сидони.
На миг она услышала голос мужчины, которого полюбила. Сидони со всхлипом втянула воздух. Судьба ее решена. К худу ли, к добру, но она выйдет замуж за Джозефа.
Опустив глаза, она боролась с тошнотой. Надо было предложить вначале пойти куда-нибудь поесть. Сквозь шум в ушах услышала она, как Джозеф щелкнул пальцами – несколько тихих слов, звон монет…
Сидони подняла глаза. Джозеф смотрит на нее непроницаемым взглядом. Мускул дергался на его изуродованной щеке. Он протянул ей букет нарциссов. До нее дошло, что старуха в лохмотьях, сидящая на ступенях церкви, продает цветы.
– Сидони? – напомнил Джозеф, когда она не взяла скромный букет.
– О!
Яркий, веселый, солнечный цвет нарциссов был пронзительным напоминанием о том, чего у нее уже никогда не будет.
«Смелее, Сидони!»
Ну довольно. Не станет она тащиться на свою свадьбу как какая-нибудь нищенка. Она войдет твердым шагом и смело встретит все то, что уготовила ей судьба.
Прогнав слезы, Сидони выпрямила спину. Она справится. Господь поможет ей. И Джозеф. И их будущий ребенок.
Словно увидев, что она воспряла духом, Джозеф отпустил ее руку, галантным жестом предложил свою. После легкого колебания она положила ладонь ему на руку. Он взглянул на нее, и Сидони уловила какую-то вспышку в его стальных глазах – это могла быть мука, не уступающая страданию. Потом выражение лица его вновь стало каменным, и она поняла, что ошиблась. Пальцы стиснули букетик нарциссов.
– Святой отец ждет нас, мисс Форсайт.
– Да, – прошептала она.
Когда они стали подниматься по ступеням, цветочница прокричала им вслед с неприятной веселостью:
– Благослови Господь жениха и невесту!
Сидони оставалась спокойной, когда Джозеф привез ее в Меррик-Хаус. Она хорошо знала этот дом. Роберта с Уильямом проводили больше времени в этой своей лондонской резиденции, чем в Барстоу-холле. И все же она приостановилась, войдя в ярко освещенный холл, который прежде был мрачным и темным.
Джозеф не дал ей времени восхититься переменами в оформлении дома. После того как лакей забрал у них верхнюю одежду, они вошли в библиотеку, мало используемую Уильямом и Робертой, но сейчас комната была явно жизненным центром дома.
– Милорд. – Молодой человек отложил перо и поднялся из-за стола у окна. За этим столом, которого тут раньше не было, Джозеф, должно быть, работал.
Сидони никогда прежде не видела свидетельств его деловой активности. В замке Крейвен он вел праздную жизнь. Сидони полагала, что теперь в качестве его жены она имеет право участвовать в его финансовых делах. Да вот только сомневалась, что он когда-нибудь доверит ей подробности своей работы.
Джозеф указал ей на парчовое кресло перед камином, затем повернулся к молодому человеку.
– Уоррен, на сегодня вы свободны.
– Благодарю, милорд. – Секретарь поклонился Сидони. – Мои поздравления, миледи.
Она пробормотала ответ, раздосадованная, что Джозеф был настолько уверен в ее согласии, что сказал своему секретарю, что вернется с женой.
Как только они остались одни, Джозеф прошел к дальнему концу стола.
– Я оставлю Джорджа Уоррена здесь, с тобой. Он способный молодой человек – поможет тебе устроиться в городе. И если понадобится, свяжется со мной.
Сидони оцепенела и медленно повернулась к Джозефу, за которого вышла замуж вопреки своей интуиции. Она заговорила со сдержанностью, которую отчаянно старалась сохранить с тех пор, как узнала, что брак неизбежен.
– А зачем ему может понадобиться связываться с тобой?
Джозеф был занят тем, что проверял ящики стола.
– Если тебе потребуются деньги или возникнет какая-нибудь проблема с домом.
Она заметила, что Джозеф не упомянул о ребенке, хотя, если бы ей понадобилось пообщаться с мужем, главной темой была бы ее беременность.
– А почему я должна делать это через мистера Уоррена, каким бы способным и любезным он ни был?
Джозеф подтолкнул через стол к ней кожаную папку.
– Все, что тебе нужно, – здесь, включая подробности личных и хозяйственных счетов, которые я открыл для тебя в Чайлдз банке. Суммы, на мой взгляд, вполне достаточные, но я не намерен быть скупым мужем. Если понадобится больше, скажешь Уоррену. – Он бросил презрительный взгляд на ее шерстяное платье, которое даже она сама считала неподходящим для виконтессы. – Буду счастлив снабдить тебя любыми деньгами на новый гардероб.
– Я знаю, что мне нужна одежда…
Он продолжил, словно и не слышал ее:
– Тебе понадобится доктор. Есть кто-то на примете? Как у моей жены, у тебя не должно быть затруднений с тем, чтобы найти хорошего специалиста. Он будет присылать отчеты прямо мне.
Поток информации проносился в ее голове, как конькобежец по толстому льду, но мозг зацепился за значение того, о чем он говорил. Сидони в замешательстве нахмурилась:
– Джозеф, а разве ты будешь не здесь?
Не встречаясь с ней взглядом, он прошел к окну. После довольно продолжительной паузы, от которой кровь ее застыла больше, чем в церкви, он заговорил:
– Сидони, я не собираюсь жить с тобой.
– Никогда?
Это не должно было так потрясти ее. Сегодня он изо всех сил старался сохранять дистанцию. Она уже гадала, захочет ли Джозеф, чтобы она вернулась в его постель теперь, когда стала его женой.
– Никогда, – подтвердил он голосом, не допускающим возражений.
– Тогда зачем ты женился на мне? – с горечью спросила Сидони. Она убрала руки от горящего камина и обхватила себя за талию, надеясь унять дрожь.
Он обернулся, но держал свои эмоции в узде.
