– Боюсь, от вашего внимательного взгляда не укрылся мой маленький секрет. Я ношу наследника Инверэри.
Улыбка леди Керр тут же растаяла.
– В таком случае, примите мои поздравления.
Роберта кивнула, довольная, что ей удалось сбить спесь с этой особы.
– Я уверена, что мы еще подружимся с вами, – протянула леди Керр, приходя в себя после только что услышанного известия. – Зовите меня просто Ливи.
Роберта похолодела, но постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.
– Вы сказали «Ливи»? – переспросила она.
– Да. А что вы находите в этом странного?
Но прежде чем Роберта успела ответить, кто-то сзади окликнул ее:
– Леди Кэмпбел, вы ли это?
Роберта обернулась и оказалась лицом к лицу с графом Босуэлом. Высокий и статный, Фрэнсис Хепберн-Стюарт был все тот же, с каштановыми волосами, небесно-голубыми глазами и неограниченным запасом обаяния.
– Рад видеть, что вы уже совсем оправились после вашего долгого путешествия из Англии, – сказал граф, прикладываясь к ее руке в перчатке. – Вы привезли ко двору своего забавного английского песика?
Роберта улыбнулась и, покачав головой, сказала:
– Нет, мы оставили Смучеса в Инверэри.
– Жаль, а то бы мы и его представили королю, – пошутил граф и сказал, предлагая ей руку: – Пожалуйста, прогуляйтесь со мной, возобновим наше знакомство.
– С большим удовольствием, милорд, – ответила Роберта, подавая ему руку.
Отведя ее подальше от остальных, Босуэл прошептал:
– Мне показалось, что вас надо увести от этих дам. Вам, кажется, было не по себе?
– Вы очень проницательны, милорд, – ответила Роберта, заставив его улыбнуться. – И я перед вами в долгу за ваше своевременное вмешательство.
– Ловлю вас на слове, – сказал он. – А как течет ваша супружеская жизнь?
– Я ожидаю наследника Инверэри, – ответила она.
– В таком случае очень рад за вас, – улыбнулся ей граф. – А знаете, дорогая, когда я познакомился с вами у себя в Хермитедже, я уже тогда сильно сомневался в том, что вы приживетесь здесь, при дворе.
– А почему?
– Вы показались мне слишком хрупким созданием.
Роберта искоса взглянула на него.
– Милорд, я ношу при себе кинжал, который у нас называют «последнее средство», и если вы чем-нибудь заденете это «хрупкое создание», вам придется познакомиться с ним.
Босуэл откинул голову назад и громко расхохотался. Потом остановился и повернулся к ней лицом.
– Рад это слышать, ведь вам потребуется немало мужества, чтобы защититься от этих придворных хищниц, – серьезно сказал он. – Ну а теперь, надеюсь, вы расскажете мне, почему вы бросились с кинжалом на королевского министра.
– Нет, сначала расскажите мне, где мой брат, – возразила Роберта.
– Дабу пришлось спасаться бегством, когда он увел девицу Дебре, – сказал граф. – Я думаю, он скрывается где-то в Хайленде.
– Так, значит, он все-таки похитил ее! – вырвалось у Роберты.
– Ну, Даб думал, что похищает ее, – уточнил граф, – но сама леди утверждает, что он спас ее от нежелательного брака.
– Это уже легче, – с улыбкой сказала Роберта. – Так вот, к вашему сведению, я бросилась с кинжалом на Уол-сингема потому, что подслушала, как он говорил о казни королевы Марии. Мы должны были держать это в тайне из страха, что он бросит в Тауэр моего дядю.
– Гордон Кэмпбел выбрал себе жену что надо, – сделал ей комплимент Босуэл. – Мужественную и решительную.
– Милорд, как вы думаете, мой отец и свекор не попадут в опалу из-за того, что они сделали сегодня? – без предисловий спросила Роберта.
Босуэл задумчиво покачал головой.
– Яков благоволит Гордону и, конечно же, выслушает его доводы, – осторожно сказал он. – Но вы выглядите немного усталой. Почему бы вам не вернуться в свои комнаты и там подождать возвращения мужа?
– Я не знаю дороги, – призналась Роберта и тут же почувствовала, как щеки ее заливаются румянцем. Босуэл улыбнулся:
– Все, что вам нужно, – это попросить одного из пажей проводить вас туда.
Чувствуя, что допустила довольно глупую ошибку, Роберта смущенно улыбнулась в ответ и сказала:
– Благодарю вас, милорд, я так и сделаю.
Едва оказавшись у себя, она без сил повалилась на кровать. Ее снедала тревога за отца. Но и другая, не менее тревожная мысль сверлила мозг.
Леди Керр была любовницей Гордона и хотела возобновить с ним любовную связь. Роберта знала это так же верно, как собственное имя.
Ну а сам Гордон? Чего хотел он? Вот, что тревожило ее больше всего.
Черт побери, королевские слюни – это дурной знак, подумал Гордон.
Оставшись с Яковом наедине в его королевских покоях, он понимал, что сейчас потребуется вся его ловкость и хитрость, чтобы уговорить его величество проявить милосердие по отношению к отцу и тестю.
Гордон взял со стола два хрустальных кубка и, одарив сердито расхаживающего по кабинету короля невинной улыбкой, поставил их на пол. Потом наклонился к королевской сумке для гольфа и достал две короткие клюшки и несколько мячей.
– Мы могли бы немного размяться, пока обсуждаем этот сложный вопрос, – сказал он, протягивая одну из клюшек королю.
Напряжение спало, и медленная улыбка, прогоняя раздраженное выражение, расползлась по бледному лицу короля. Ничто на свете не успокаивало его лучше, чем охота и гольф.
Взяв клюшку, он подождал, пока Гордон установит на полу мяч, и замахнулся, стараясь загнать его в кубок. На лице короля расползлась довольная ухмылка, когда мяч попал точно в цель.
– Твоя родня, что, намерена ввязаться в войну с Англией? – сварливо спросил Яков, глядя, как его друг устанавливает на полу свой мяч.
Гордон искоса посмотрел на молодого монарха, потом взмахнул клюшкой и тоже попал в цель.
– Мой отец и эти двое всего-навсего старые вояки, живущие воспоминаниями о прошлом, – возразил он. – Ослепленные жаждой мести, они не понимают, что значит для вас добиться вожделенной цели – стать преемником Елизаветы. Ведь эта старая дева не вечна, в конце концов.
– Вот это удар – тот, что ты сделал только что! – похвалил его король.
– Благодарю вас, государь. – Гордон почтительно поставил перед королем другой мяч.
– Я любящий сын, – сказал Яков и прицелился клюшкой. – Первым моим побуждением после известия о смерти матери было объявить войну. Ведь Елизавета могла бы просто отослать ее домой, а не казнить.
«Яков предал свою мать, – вспомнил Гордон слова жены. – Англия предлагала вернуть ее в Шотландию, но сын отказал ей в убежище, не желая делить с ней корону». Легким ударом король загнал мяч в кубок и добавил:
– Война не сможет воскресить ее, но уничтожит для меня всякую возможность стать преемником Елизаветы. В конце концов, я думаю, что лучшей памятью о ней будет то, что ее единственный сын наследует ту самую корону, которой она так домогалась.
