В будущем, когда они ближе узнают друг друга, его стремление постоянно и во всем опекать ее примет более рациональные формы. Он будет принимать во внимание и ее желания, а не только свои.
Сердце Порции наполнилось надеждой и радостью, и это было совершенно не связано с происходящими событиями.
Тем не менее события развивались своим чередом. К мужчинам присоединился Бленкинсоп. Стоукс и дворецкий вели Эмброза, руки которого были связаны промокшей шалью. Группа прошла мимо Саймона и Порции. Эмброз все еще дрожал и даже не взглянул в их сторону.
Чарли и Генри шли следом. Чарли принялся рассказывать о сути принятого и осуществленного плана. Генри остановился рядом с Порцией и взял ее за руку.
— Чарли пока не успел мне все рассказать, но я уже понял, моя дорогая, что очень многим мы обязаны лично вам.
Порция покраснела.
— Вздор! Мы все приложили к этому руку.
— Никакой не вздор! Не прояви вы подобной храбрости, убийцу вряд ли бы поймали. — Генри перевел взгляд на Саймона. — И ты тоже молодец! — Он похлопал приятеля по плечу.
Затем посмотрел на платье Порции и внезапно понял, что на ней всего лишь два слоя шелка, к тому же промокшего, а потому плотно облегающего фигуру.
Он кашлянул, отвел глаза и взглянул в сторону дома.
— Чарли и я будем их сопровождать, а вам нужно поспешить домой и переодеться. Неразумно оставаться в мокрой одежде, хотя сейчас и лето.
Чарли улыбнулся Порции, кивнув Саймону.
— Мы поймали его! — Он весь светился от счастья, ведь дело закончилось успешно, а Джеймс, Генри и Десмонд оказались невиновны.
Улыбка его была такой заразительной, что Саймон ответил ему тем же. Генри и Чарли пошли дальше. Когда Порция и Саймон достигли гребня холма, подул бриз, и Порция почувствовала, что ее бьет дрожь. Саймон остановился, стянул с себя сюртук и накинул ей на плечи. Она благодарно улыбнулась:
— Спасибо.
Он снова взял ее за руку. Она хотела идти дальше, но он удержал ее. Все остальные уже успели уйти далеко вперед. Порция вопросительно вскинула бровь. Саймон шумно втянул в себя воздух.
— За то, что произошло на террасе, за свои слова я приношу извинения. Я не имел в виду… — Он махнул рукой, как бы пытаясь изгнать из их воспоминаний ту сцену.
Порция встала напротив него, подняла свободную руку и повернула его лицо к себе.
Саймон неохотно позволил ей это сделать.
Всматриваясь в его глаза, она ощутила его ранимость, которую он, как всегда, пытался скрыть. В свою очередь, он увидел в ее глазах нежность и искренность. Он обнял ее и притянул к себе.
— Погоди. — Порция прижала ладонь к его груди. — Не торопись.
Он поднял брови. Она снова прижалась к нему.
— Нам нужно завершить то, что мы начали. Мы должны услышать, что произошло на самом деле, разобраться с Эмброзом. А потом мы сможем поговорить… — Она втянула в себя воздух и произнесла ключевые слова: — О нас.
Саймон выдержал ее взгляд и, поморщившись, отпустил ее.
— Хорошо, давай с этим покончим.
Он взял ее за руку, и они вместе направились к дому.
Как Саймон и предвидел, это оказалась горестная сцена. Было чувство облегчения, но не было триумфа. С Глоссапов и отчасти Арчеров (поскольку среди подозреваемых был Десмонд) было смыто пятно, зато тяжесть позора переместилась на семейство Келвинов. Также к прискорбию всех.
Саймон ввел Порцию в библиотеку через дверь, ведущую на террасу. Сцену, представшую их глазам, Стоукс, по всей видимости, иначе как кошмаром назвать не мог. Они переглянулись, отдавая себе отчет в том, что исправить чтолибо в данный момент они бессильны.
Перед этим все дамы взбунтовались. Они поняли, что в библиотеке происходит чтото очень важное, и дружно туда явились. Им сообщили лишь сам факт — Китти была убита Эмброзом, после чего они оккупировали кресла и диваны и отказались уходить.
Здесь находились буквально все, даже двое слуг. Единственно кто из имеющих отношение к драме отсутствовал, так это Артуро. Вглядываясь в ошеломленные лица присутствующих, мысленно представив, какие распри здесь могут возникнуть, Саймон подумал, что цыган будет по гроб жизни благодарен Порции, что избежал этого испытания.
Он взглянул на Порцию и по выражению ее лица понял, что она не согласится подняться наверх и переодеться, пока не узнает ответа на некоторые вопросы. Саймон взял большое кресло, стоявшее за письменным столом, подкатил его к тому месту, где сидела леди О., и усадил в него Порцию.
Леди О. бросила взгляд на мокрое платье.
— Полагаю, что это тоже будет объяснено?
Какаято нотка в ее голосе, едва уловимый блеск в ее глазах подсказали им обоим, что леди О. серьезно встревожена. Стоукс вышел на середину комнаты.
— Леди и джентльмены! — утомленным тоном начал он. — Поскольку вы настояли на том, чтобы остаться, я вынужден просить вас сохранять молчание, пока я буду допрашивать мистера Келвина. Если мне понадобится о чемто вас спросить, я спрошу сам.
Он выждал минуту. Поскольку дамы молча расположились поудобнее, готовясь слушать, он повернулся к Эмброзу, сидевшему в кресле с прямой спинкой под центральным канделябром лицом к собравшимся.
По бокам от него стояли настороже Бленкинсоп и дюжий лакей.
— Итак, мистер Келвин, вы уже признались в присутствии нескольких свидетелей, что вы задушили Китти — миссис Глоссап. Вы можете подтвердить сейчас, что убили ее?
Эмброз не поднял головы; его связанные в запястьях руки лежали на коленях.
— Я задушил ее шнуром от оконной шторы. — Он кивнул на ближайшее от письменного стола окно.
— За что?
— За глупость.
— В каком смысле?
Понимая, что другого выхода нет, что чистосердечное и быстрое признание сократит время испытания, ибо он не мог не осознавать, что в зале сидит его мертвеннобледная мать, цепляющаяся одной рукой за леди Глоесап, а другой — за Друсиллу, Эмброз сделал шумный вдох и стал торопливо рассказывать:
— У меня с ней в начале года в Лондоне была связь. Китти не в моем вкусе, но она постоянно предлагала себя, а мне нужна была поддержка мистера Арчера. В то время мне это показалось мудрым ходом, поскольку она обещала поговорить с мистером Арчером обо мне. Когда пришло лето, мы уехали из города и расстались. — Он пожал плечами. — Довольно дружелюбно. Мы условились, что я приму участие в этом рауте.
Эмброз сделал паузу, чтобы передохнуть.
— Когда я приехал сюда, она опять взялась за свои гадкие штучки. Но мне казалось, что она охотится за Джеймсом, и я не беспокоился до тех пор, пока она не сказала мне однажды вечером, что беременна. Поначалу я не удивился, но она стала угрожать. Я пришел в ужас! — Голос его в этом месте зазвенел. — Мне и в голову не приходило, она и Генри… одним словом, я не мог даже представить себе, чтобы замужняя женщина вела себя таким образом.
