Игнорируя протянутую руку Габриэла, Талия окинула взглядом его стройную фигуру, облачённую в золотистый сюртук и тёмно-зелёный жилет. Вид у мужа был усталый. Возможно, тоже мучился от бессонницы, как и она.
Нет, вряд ли. Разве станет Габриэл не спать ночами из-за женщины, которая для него ровным счётом ничего не значит? Что за глупые фантазии!
Стараясь скрыть разочарование, Талия повернулась к Хьюго, который тем временем приблизился, чтобы приложиться к её руке.
– Как приятно снова видеть вас, миледи, – произнёс лорд Ротуэлл. Золотистые глаза смотрели с такой тревогой и участием, что Талия чуть не расплакалась.
– К сожалению, не все разделяют ваши чувства, – ответила Талия.
Лорд Ротуэлл хотел что-то возразить, но Габриэл схватил его за руку и бесцеремонно оттащил в сторону.
– Хьюго, не мог бы ты оставить нас наедине?
– Только не наломай дров, как всегда, – протянул лорд Ротуэлл, улыбаясь Талии на прощание. – До скорой встречи.
Талия наблюдала, как он выходит из комнаты и плотно закрывает за собой дверь. Когда они остались вдвоём, Талия сложила руки на груди и встретилась с мужем глазами. Пусть замысел не увенчался успехом, однако падать духом она не намерена.
– Зачем вы приехали? – спросил Габриэл.
– Не представляете, какая смехотворная идея у меня возникла – решила доказать, что моё место рядом с вами, – проговорила Талия, с облегчением отметив, что голос звучит твёрдо. Её гордость и так пострадала самым прискорбным образом. Не хватало ещё, чтобы Габриэл понял, насколько глубока нанесённая им рана. – Но теперь вижу, что ошиблась.
Габриэл очень убедительно изобразил обиду.
– Что за чепуха? Конечно же ваше место рядом со мной!
– Только когда мы убегаем от французских шпионов или скрываемся за стенами загородного поместья.
Габриэл нахмурился, глядя на Талию с таким озадаченным видом, будто она вдруг заговорила на незнакомом языке.
– Вы злитесь, потому что я не взял вас в Лондон?
Боже правый! У Талии руки чесались отвесить мужу пощёчину. Он что, нарочно изображает святую наивность?
– Я злюсь, потому что для вас я – позор семьи, который необходимо скрыть любой ценой.
Габриэл порывисто схватил Талию за плечи и посмотрел ей в лицо пылающим от гнева взглядом:
– Совсем ума лишились?
– Не притворяйтесь, скажите правду. Вы стыдитесь, что я – графиня Эшкомбская?
Габриэл резко втянул в себя воздух, будто подобное обвинение для него полная неожиданность.
– Не говорите глупостей, Талия! Такой женой, как вы, можно только гордиться, – процедил он, пальцы крепкой хваткой впились ей в плечи.
Талия нахмурилась. Как Габриэлу удалось вызвать такую мертвенную бледность? До чего же он убедителен в роли обиженного и оскорблённого!
– Тогда почему отказались брать меня с собой?
– Не хотел, чтобы вам пришлось выслушивать омерзительные сплетни.
То же самое Габриэл говорил перед отъездом из Девоншира. Талия упрямо покачала головой:
– Я не ребёнок, Габриэл. Меня не нужно защищать от язвительных комментариев и оскорблений, я давно научилась их игнорировать. – При воспоминании о безотрадных вечерах, проведённых у стены бального зала, Талию невольно передёрнуло. – За столько лет привыкла.
Габриэл поморщился и, выпустив плечи Талии, ласково погладил ей по руке.
– Мне невыносима была мысль, что эти злые языки причинят вам огорчение.
– И что же вы предлагаете – в глуши меня прятать? – дерзко возразила Талия.
Габриэл уклончиво пожал плечами:
– Пока лучше воздержаться от выхода в свет…
– Пока? – Талия стремительно отпрянула. Нет, она не позволит Габриэлу отвлечь себя искусными ласками. – Думаете, со временем что-то изменится? Даже если десять лет в деревне просижу, всё равно останусь дочерью торговца-простолюдина, навязавшего высокорожденному аристократу, члену парламента, постылый брак.
– Успокойтесь, дорогая…
Но Талия отшатнулась, врезавшись в одну из многочисленных стеклянных витрин.
– Не прикасайтесь, – предупредила она. – Я зла на вас.
Габриэл состроил гримасу, но вынужден был подчиниться и со вздохом опустил руки.
– Вы очень ясно дали мне это понять, – произнёс он и запнулся, обдумывая свои следующие слова. – Однако вы не правы, дорогая.
– И в чём же?
– Во-первых, я очень счастлив, что именно вы стали новой графиней Эшкомбской.
Талия вздрогнула, от всей души желая верить в искренность Габриэла, но боясь нового разочарования.
– Вы же сами сказали, что такому презренному человеку, как Сайлас Добсон, в вашем замечательном доме не место, – язвительно бросила Талия. – А я, позволю напомнить, его дочь.
Выругавшись вполголоса, Габриэл запустил пальцы в волосы.
– Чёрт возьми, Талия! Я презираю Сайласа Добсона из-за того, как он обошёлся с вами!
– Со мной?
– Чему вы удивляетесь? – Габриэл озадаченно нахмурился, однако лицо Талии выражало полнейшее недоумение. – Вы его единственная дочь. Отец должен был холить и лелеять вас, ценить ваши достоинства, а он вместо этого силком заставлял вас выходить в свет, проводить время в обществе глупых сплетниц, и его не волновало, что это делает вас несчастной…
Талию неоднократно посещали точно такие же мысли, однако Сайлас Добсон – её отец, и она любила его со всеми недостатками – включая неумение и нежелание встать на чужую позицию.
– Отец хотел как лучше.
– Да, как лучше для него.
– Габриэл! – возмутилась Талия.
– Нет, не могу молчать, – упрямо продолжил он. – Выслушайте до конца, и клянусь, впредь я больше не буду заводить разговор на эту тему.
Талия нахохлилась, будто птица:
– Что ж, если настаиваете…
– Сайлас Добсон одержим желанием переломить судьбу и достичь больших высот, что само по себе похвально. Но, поняв, что доступ в высший свет за деньги не купишь, ради вожделенного титула мистер Добсон решил продать родную дочь.
Талия открыла было рот, но Габриэл предостерегающе вскинул руку. Она хотела сказать, что недостатки отца ей прекрасно известны. И жажда попасть в круг избранных, и готовность пойти на что угодно ради заветной мечты – всё это было до боли знакомо.
Талия со вздохом умолкла, и Габриэл продолжил:
– Выбрав в зятья Гарри, Сайлас Добсон не подумал ни о вас, ни о вашем счастье. Любой, обладающий хоть каплей ума, понял бы, что из Гарри получится ужасный муж. Но на этом ваш отец не остановился – без колебаний заменил одного жениха другим! Обращался с родной дочерью как с товаром. По-моему, это непростительно.
– Я отца не защищаю, – тихо возразила Талия, – но ему своего характера не переделать…
Габриэл поморщился:
