— После того как умер отец, — продолжила Пруденс, — мне пришлось продать все, чтобы расплатиться с долгами. Дом, ферму, все. Там прожили четыре поколения моей семьи, но теперь там живут другие люди.
— И поэтому вы приехали в Америку, чтобы найти Джеймса, — закончил Ангус.
— Нет, вначале я поехала к вашему дяде, — сказала Пруденс, обращаясь к Эдилин.
— Но зачем? Не думали же вы, что он вам поможет? Он был не из тех, кто верит в справедливость.
Пруденс не ответила на вопрос, и тогда Ангус спросил:
— Откуда вы узнали о нем?
— Я узнала о нем в тот день, — покачала головой Пруденс. — В тот день, который все изменил.
Она посмотрела на Ангуса таким взглядом, что ему захотелось улыбнуться, но Эдилин пристально смотрела на него, и поэтому улыбаться он не стал. Пруденс имела в виду тот день, когда Ангус и Эдилин перехитрили Джеймса, намеревавшегося сбежать в Америку с ее золотом.
— Я проспала весь тот день и проснулась, лишь когда Джеймс вошел в комнату. Его шатало после опийной настойки, но он достаточно здраво оценивал ситуацию и был в ярости. Он был в одном нижнем белье. — Пруденс прикрыла рот ладонью, словно боялась захихикать. — Вся его одежда была на корабле… и на вас.
Пруденс посмотрела на жилет Ангуса.
— Насколько я помню, этот жилет был любимым жилетом Джеймса.
— Правда? — удивилась Эдилин. — Мне он тоже больше всего нравился. Но впрочем, мне всегда нравилось, как одевался Джеймс.
— Он все приобрел за ваш счет, — напомнила Пруденс.
— Я знаю, я видела счета. Но мне не пришлось их оплачивать, — улыбнулась она.
— Он обезумел от ярости, когда выяснил, что корабль ушел. Он все очень тщательно спланировал. — Пруденс поджала губы так, что они почти исчезли, и ее острый подбородок едва ли не соприкоснулся с ее длинным носом. — Он кричал, что женился на мне, чтобы заполучить золото красотки, но что вы, — она взглянула на Ангуса, — вы все украли. Джеймс сказал, что я…
— Я думаю, не стоит повторять то, что сказал Джеймс! — громко прервала ее Эдилин. — Вы оставили его в тот же день?
— Да, — сказала Пруденс. — Я вернулась в отцовский дом и не видела Джеймса и ничего не слышала о нем до того самого вечера, когда меня едва не задушили.
— Но когда вы выздоровели, вы отправились к Лoyлеру, — напомнил Ангус.
— Я хотела узнать, где находитесь вы, — сказала она, обращаясь к Эдилин.
— Я? — спросила Эдилин, вжавшись в спинку сиденья.
Может, ей и удалось победить Табиту в драке, но если на нее набросится Пруденс, шансов победить у нее не будет.
Ангус стиснул руку Эдилин, словно хотел вдохнуть в нее мужество.
— Кажется, я догадываюсь, зачем вам понадобилась Эдилин. Вы ищете то, что может находиться у нее.
— Да, — кивнула Пруденс, тяжелым взглядом посмотрев ему в глаза.
Эдилин ничего не сказала, но распрямилась, явно почувствовав себя увереннее. Парюра. Вот что искала Пруденс. Но парюры давно и след простыл. Ангус забрал ее с собой в ту ночь, когда бросил ее, Эдилин.
— То, что вы ищете, спокойно лежит в хранилище банка здесь, в Бостоне, — сказал Ангус.
— Что? — изумилась Эдилин. — Я отдала эту вещь тебе. Ты хочешь сказать, что после всего, через что я прошла, чтобы забрать эти бриллианты у воровки Табиты, ты положил их в банк и не стал продавать?
— Они мне никогда не принадлежали, — сказал Ангус. — Разве я мог забрать их себе?
— Вы не могли бы пояснить мне, о чем вы тут толкуете? — спросила Харриет.
— Вся парюра цела? — поинтересовалась Пруденс и, когда Ангус кивнул, громко заплакала. — Она не была продана? Не пошла в уплату карточных долгов Джеймса? Она все еще у вас?
Шеймас, сидевший на облучке, просунул голову в салон кареты и злобно посмотрел на Ангуса:
— Ты заставил ее плакать, и я порву тебя на куски!
— Все в порядке, Шеймас, сердце мое, — сказала Пруденс, шмыгнув носом, после чего громко высморкалась в платок, который услужливо подала ей Харриет. — Все прекрасно. Я потом тебе расскажу.
Еще раз с угрозой взглянув на Ангуса, Шеймас развернулся лицом к дороге.
Ангус протиснулся между двумя пассажирками и захлопнул окно. Пруденс схватила его за руку:
— Вы хороший человек!
— Временами, — пробормотала Эдилин.
— Мне бы очень хотелось узнать, о чем вы все говорите, — повторила свою просьбу Харриет.
И поэтому Эдилин ей все рассказала.
— Парюра? Набор драгоценностей?
— Бриллианты, — пояснила Эдилин.
Пруденс кивнула:
— Отец рассказал мне о них только перед самой смертью. Он сказал, что берег их для свадьбы своей дочери. — Пруденс вновь шумно высморкалась. — Он мог бы продать их и расплатиться со многими долгами, но он этого не сделал. Он хранил их для меня и втайне от всех, и от меня в том числе, положил бриллианты в мой сундук. Он не говорил мне о них до свадьбы, опасаясь, что Джеймс их украдет. Отец правильно рассудил, что Джеймсу не придет в голову заглянуть в мой сундук.
— Когда мы покончим с текущим делом, я отдам вам весь набор, — заверил Ангус. — Сережки не хватает и нескольких браслетов, но…
— Все, чего там не хватает, у меня, — сказала Эдилин, и все посмотрели на нее. — Мой слуга нашел их, когда разбойник, укравший у Табиты драгоценности, продал их.
— И с чего тебе пришло в голову разыскивать оставшиеся драгоценности? — спросил Ангус. — Если ты меня так ненавидела, то почему не предпочла забыть о них навсегда?
Эдилин продолжала смотреть на Пруденс и не ответила Ангусу.
— Думаю, что вы познакомились с Малькольмом, когда приехали к моему дяде.
— Да, — сказала Пруденс и просветлела лицом. — И тогда же я встретила Шеймаса. Он много о вас знал, о том, куда вы поехали и с кем, и о фургоне, набитом золотом. О! — воскликнула она.
— Что такое? — спросила Харриет.
— Сундуки с золотом. Джеймс только о них и говорил, когда обнаружил, что вы уплыли без него, а сейчас… сейчас…
— Он лежит в одном из этих сундуков, — закончил Ангус и прошептал: — Будь осторожен со своими желаниями.
— Итак, вы добились того, что Малькольм и Тэм взялись вам помочь, — напомнила Эдилин.
— Да, — ответила Пруденс. — У меня оставались кое-какие деньги после продажи поместья, и поэтому я смогла оплатить расходы на наше путешествие в Америку.
— Так вы плыли на одном корабле с Шеймасом? — спросила Эдилин.
— Да, — кивнула Пруденс.
Ее лицо сияло.
— Как мило! — улыбнулась Эдилин.
— Как странно, — пробормотал Ангус и поспешил убрать ногу, чтобы Эдилин не успела пнуть его.
— Он такой милый человек, но с ним всю жизнь дурно обращались, Шеймас хочет начать все сначала там, где люди не будут судить о нем по поступкам его отца.
