– Я действительно счастлива, Изабелла. Безумно. Но ты простишь, если мы уйдем прямо сейчас? В конце концов, сегодня наша брачная ночь.
– Бегите, – засмеялась Изабелла. – Я не настолько стара, чтобы не помнить, каково это – иметь в мужьях красивого повесу.
Парочка молча прокралась к выходу и рука об руку направилась к конюшне, где Макс уже приготовил все к их побегу, включая лошадей и припасы на несколько дней.
Он помог Каро сесть в седло, сам сел позади и обнял ее за талию. Ноябрьское солнце уже садилось, но в воздухе еще держалось тепло, и согревать жену не было нужды, однако Макс так давно мечтал прижать ее к себе!
Они повернули на север, решив навестить тайный грот, а потом провести ночь в римских развалинах. К тому времени, когда они стали пробираться через лабиринт мирта и сосны, сумерки еще не сгустились и заходящее солнце бросало золотистые отблески на девственную местность.
Чувство необычайного довольства охватило Макса. Теперь он дома. Потому что Кирена и есть его истинный дом. Он всегда будет дома, пока в его объятиях возлюбленная Каро.
Пусть этот остров – настоящее святилище, но именно Каро исцелила его и помогла вернуться к жизни. Заставила снова увидеть красоту окружающего мира.
Кирена еще и настоящий чувственный рай, где все ощущения необычайно обостряются, но глубочайшее наслаждение он испытал только благодаря этой необыкновенной женщине.
Когда она прижалась к нему и вздохнула, желание, настоятельное и жаркое, сжало его внутренности. Болезненно морщась, Макс прикрыл глаза. Какое счастье, что ожидание почти закончено и он может сделать ее своей женой по-настоящему. В мыслях он уже был в ней, пробуя на вкус, владея, даря наслаждение… Любя ее.
Он стал «хранителем» во всех смыслах этого слова, когда принес обеты оборонять и защищать орден.
Теперь он – защитник Каро, хранитель ее сердца. И вручил ей свое.
Он прижался губами к ее лбу, безмолвно рассказывая о своей любви.
– О чем ты сейчас думаешь? – пробормотала она.
– О том, как мне повезло встретить тебя.
Она мечтательно вздохнула и снова положила голову ему на плечо.
Солнце было уже почти за линией горизонта, когда они оказались в своем тайном убежище. Сверкающие золотисто-розовые лучи отбрасывали яркий свет, превративший озеро в россыпь драгоценных камней, а затянутый туманом водопад – в расплавленную лаву.
Пораженные сказочным зрелищем, они остановились полюбоваться их собственным раем. Но несколько минут спустя, гонимые более земным желанием, пришпорили коня.
Каро распрягала вьючную лошадь, пока Макс относил в грот припасы и снаряжение и разжигал жаровню к их возвращению поздно ночью. Выйдя наружу, он увидел Каро, стоявшую у входа и зачарованно смотревшую на волшебный закат.
– Как красиво, – прошептала она почти благоговейно. Макс молча кивнул. У него самого перехватило дыхание от великолепия окружающего пейзажа. Но все же, покачав головой, он обнял ее сзади.
– Далеко не так, как прелесть моей жены. Каро тихо рассмеялась:
– Макс, теперь уже совершенно не обязательно осыпать меня комплиментами. Я и так знаю, что ты желаешь меня.
– Но еще недостаточно убеждена, – объявил он, стиснув ее изо всех сил. – Повторяй за мной: я самая привлекательная женщина, которую только способен хотеть мужчина. Желанная, любимая и обожаемая своим чудесным мужем.
Ее смех прозвенел колокольчиком, потревожив тишину убежища, но она послушно повторила сказанное, слово за словом.
– Не слишком удачно, моя милая соблазнительница, – объявил Макс. – Я все еще слышу в твоем голосе нотки сомнения. Пойми, ты действительно необыкновенная.
Каро, улыбаясь, обхватила его за шею.
– Так или иначе, я рада, что ты этому веришь.
– Самым искренним образом. И думаю, наши дети тоже будут необыкновенными.
Каро замерла, все еще всматриваясь в его лицо.
– Ты действительно хочешь детей, Макс? Я знаю, что ты будешь заботливым, преданным отцом. Но снова рискуешь собственным сердцем.
– Я прекрасно понимаю это, любимая. Но готов терпеть. Я хочу, чтобы у нас была настоящая семья.
Завороженная игрой эмоций в его глазах, она тихо попросила:
– Тогда дай мне ребенка, Макс.
Его сияющая почти неземным светом улыбка глубоко тронула Каро. Он молча взял ее за руку и повел к лошади.
К тому времени, как они добрались до римских развалин, вокруг уже сгустилась ночь. Но над горизонтом взошла луна, освещая им путь. Они остановились у купален, упиваясь новым, поразительно живописным пейзажем: спокойное, поблескивающее Средиземное море у подножия скалы. Серебристые, расположенные на уступах бассейны прятались в ночных тенях.
Для Каро развалины несли в себе то же очарование, что и год назад, а может, и большее, потому что теперь Макс был не только ее возлюбленным, но и мужем. Но на этот раз безмятежность руин вторила безмятежности ее сердца.
Макс помог ей подняться по ступенькам и устроил постель из одеял у центрального бассейна, где они впервые познали взаимную страсть. От воды шло приятное тепло, и поэтому они не спеша раздели друг друга, счастливые быть наконец вместе.
Пока он сбрасывал рубашку, Каро скользнула под одеяла, нетерпеливо ожидая его прикосновения. Безумное желание, пробужденное в ней Максом, способен утолить только он. Она упивалась мощью его прекрасного, залитого лунным светом тела и едва дождалась, когда он лег рядом и обнял ее. Его глаза светились такой любовью, что Каро зажмурилась. Он опустился на нее, сжал груди, легонько провел большими пальцами по соскам и поцеловал тугие вершинки.
Каро привычно выгнулась ему навстречу, и он стал возбуждать ее со всем чувственным искусством, которым обладал, лаская ее руками, ртом, всем своим упругим телом, и она, послушная его чарам, мгновенно воспламенилась.
– Пожалуйста, Макс, сейчас, – взмолилась она.
– Да, любимая, сейчас. Я хочу, чтобы ты приняла меня…
Она с радостью открылась ему, обвив рукам и ногами, чтобы притянуть ближе. Жарко, нежно глядя ей в глаза, Макс стал входить в нее. Радость охватила Каро, и эта же радость туманила голову Максу. Несколько секунд он довольствовался тем, что наблюдал, как прелестные глаза Каро наполняются желанием, как набухают нацелованные губы, но вскоре верх взяла потребность обладать.
Он лихорадочно стиснул ее бедра, отчаянно желая большего. Хриплые слова любви, похоти и вожделения горели на его губах, когда он почти грубо вонзился в нее. Они двигались в едином ритме и взорвались одновременно.
И очнулись далеко не сразу. Последние волны экстаза все еще ласкали Макса, сотрясали тело Каро, наслаждавшейся его тяжестью.
