Сибил была несколько шокирована таким заявлением. Она и сама не могла похвастаться особыми успехами в ведении домашнего хозяйства, но надеялась, что ее сын найдет себе работящую и хозяйственную девушку, вроде Марты.
— Никогда не думала, что скажу это, Клементина, мне вчера очень понравилось помогать Эбби с приготовлением ланча. У Эбби хорошо получается — простые, но очень вкусные блюда.
— Да, совсем простые… — эхом отозвалась Эбби, мечтая о том, чтобы и вся ее жизнь вновь стала такой же простой, как была раньше. Увы. Если выход из создавшегося положения и был, то она его не видела.
Эбби молчала почти всю дорогу домой, а Сибил болтала без умолку, рассказывая последние новости театра. Она рассказала Клементине и Эбби о Бернис, Эсмеральде и Леонардо, о той яркой интересной жизни, которую они вели. Рассказала и о пьесах, которые идут в театре. Было видно, что эта жизнь по-настоящему любима ею и Сибил скучает по прошлым дням.
Эбби слушала лишь краем уха. Она все пыталась представить себе реакцию Сибил и Джека на известие о ее беременности. Джек — добрый человек, она это знала… но даже если он из жалости и не попросит ее оставить Бангари, она сама ни за что не захочет навлекать позор на их с Сибил дом. Это было бы неправильно, а значит, выбора у нее нет.
Она должна уехать. На танцы она пойдет, потому что Сибил была добра и щедра, оплатив новое платье и туфли, но на следующее утро после танцев Эбби просто уедет, без всяких объяснений. А Клементину она заставит поклясться, что та сохранит ее постыдный секрет от Хокеров…
Когда они вернулись в Бангари, Эбби попросила у Сибил разрешения пойти прилечь.
— О, разумеется, дорогая! Но я должна сказать, что твоя слабость меня беспокоит, и если так пойдет и дальше, я буду настаивать на визите доктора. Пусть он приедет сюда, или сходи к нему в городе…
Сибил чувствовала, что больше так продолжаться не может. Подозрения ее крепли, и она боялась подумать об истинной причине слабости Эбби.
Панический взгляд Эбби метнулся к Клементине.
— Я… я уверена, что мне вскоре будет легче! — пробормотала она, торопливо поднимаясь наверх.
— Вы беспокоитесь об Эбби? — спросила Клементина у Сибил, стараясь выведать, как далеко зашла миссис Хокер в своих подозрениях.
— Да, немного.
— А как вы полагаете… Что с ней?
— Полагаю, ничего серьезного, Клементина! — уклончиво ответила Сибил. — А теперь покажи мне наряды, которые вы купили у Мак-Эвоя.
Клементина была разочарована. Сибил явно знала больше, чем хотела рассказать.
Вечером Эбби осталась у себя в комнате. Она попросила передать Сибил, что не будет спускаться к ужину, и Сибил сама принесла ей перекусить, но у девушки не было аппетита. Джек переживал. Он считал, что Эбби плохо себя чувствует из-за того, что он практически обвинил ее в том, что она не закрыла ворота паддока… После ужина он предложил Клементине прогуляться по саду. Несмотря на кажущееся романтичным предложение, Клементина перепугалась.
— Какой чудесный вечер, не так ли? — спросила она, когда они с Джеком уселись на скамейку под голубым эвкалиптом. Лунный свет пробивался сквозь мощные ветви, бросая причудливые тени на скамейку и траву вокруг нее.
— Да, — суховато ответил Джек.
Фред уже уехал к себе на ферму — сразу после того, как все бараны-беглецы были возвращены на место, но слова его не шли у Джека из головы.
— Я так понимаю, ты и вчера вечером гуляла, Клементина? — Джек уселся вполоборота к девушке, чтобы видеть ее реакцию.
Сердце Клементины забилось сильнее, она старалась не смотреть на Джека.
— Мне сказали, что тебя видели возле паддока. Уже после того, как Эбби ушла домой. Ты поэтому знала, что она туда ходила?
Мысли Клементины метались вспугнутыми воробьями. Она была уверена, что ни Эрни, ни Уилбура в усадьбе не было, они пасли овец на дальних пастбищах; Элиас тоже был вчера занят — он уехал к Хиту с запиской о том, что Эбби будет на танцах, куда поедут и они с Джеком, и Том.
Вероятно, ее видел Фред Раундтри! Клементина знала, что он уже уехал, поэтому решила смело опровергнуть любые его слова.
— Я выходила гулять, но до загонов не дошла, Джек. Ты же знаешь, я терпеть не могу скотный двор и избегаю его всеми силами. Бараны слишком… пахучие создания для меня, так что кто бы что ни говорил — меня возле них видеть не могли точно.
Джек почувствовал усталость и разочарование. Клементина лгала. У Фреда Раундтри не было ни малейших причин выдумывать, будто он ее видел возле паддока. Стало быть, она там была, а теперь пытается отрицать это. Впервые в жизни Джек подумал о том, что Клементина ревнует его к Эбби… но неужели она зашла так далеко, что открыла паддок и свалила всю вину на девушку? Скорее всего, это так и было — уж больно яростно она отрицала то, что была вчера возле паддока после ухода Эбби.
— Прошу меня извинить, Клементина. Я должен кое-что сделать. — Джек встал и пошел прочь.
Клементина растерянно и испуганно смотрела ему вслед. Он ведь не мог подозревать правду? Да и какая разница? Он же не может доказать, что это Клементина открыла ворота, а Эбби не может доказать, что закрыла их. В любом случае, когда выяснится факт беременности Эбби, открытые ворота паддока вообще никого больше волновать не будут!
Джек постучал в комнату Эбби. Когда она открыла, он увидел ее усталое лицо и едва не взвыл от раскаяния.
— Ты в порядке, Эбби? Ты не спустилась к ужину, а мама сказала, что ты неважно себя чувствуешь.
— Немного устала… но все уже в порядке. — Эбби старалась не смотреть на Джека. Сейчас, вечером, тошнота отступила, но на сердце тяжелым камнем лежал другой груз.
— Я хотел извиниться за то, что был так резок утром. Я устал и был зол…
— Не надо извиняться. Я прекрасно понимаю, насколько большую ценность представляют для тебя Наполеон и остальные бараны.
— Да… ты понимаешь…
Джека словно осенило. Клементину жизнь фермы не интересовала ни секунды, зато Эбби понимала все и переживала.
— Именно потому я и должен был тебе поверить! Если ты сказала, что закрыла ворота… да ты бы ни за что не оставила их открытыми! Я это знаю и прошу у тебя прощения за то, как вел себя утром.
Эбби не хотела, чтобы он извинялся. Не теперь, когда сама она хранит от него такую грязную тайну.
— Джек, это все? Я очень устала и хочу лечь спать.
Ее холодность смутила Джека.
— Да, конечно. Прости. Спокойной ночи, Эбби.
— Спокойной ночи!
Она захлопнула дверь и зажмурилась, чтобы не дать слезам вылиться… но ей это не удалось.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
От записки Сибил Хит пришел в абсолютное бешенство. Какого черта она пишет, чтобы он не забирал Эбби и что ее привезет Джек? Кроме того, Хита злило, что Джек тоже собрался на танцы — наверняка только для того, чтобы присматривать за ним. Чтобы обмануть Джека, Хит придумал план…. Моля бога, чтоб никто и ничто больше не помешало ему заставить Эбби выйти за него замуж. Как можно скорее!
Большую часть воскресенья Эбби попросту не выходила из своей комнаты. Она избегала разговоров с Клементиной, а с Сибил перекинулась буквально парой слов. Отклонила предложение пойти вместе с Хокерами и Фиблами на воскресную службу.
Джек надеялся, что она, как и в прошлое воскресенье, поможет ему приготовить завтрак — однако Эбби не выходила из своей комнаты.
Ранний ужин состоял из салата и холодных котлет, которые Сабу предусмотрительно приготовил заранее, готовясь к очередному постному дню. Сабу удалось избежать увольнения — внимание Джека отвлекли сбежавшие бараны, но он понимал, что стиль общения с хозяином придется менять.
Эбби открыла ему глаза на многое — он увидел, что его упрямство и гордыня могут стать причиной того, что пострадает его семья в Индии. Сабу отчасти доверился Сибил, но, чтобы избежать дальнейших расспросов о семье, решил демонстрировать самое лучшее и покладистое поведение. Кроме того, он не желал никого видеть на своей любимой кухне!
