Неужели он умер — мой друг? Умер Мо Дженкинс, мальчишка из пещеры Гарндируса, с которым я дрался на Тэрнпайке? Мо, который, когда я венчался с Мари, пел, гордясь своей силой, бестрепетно ожидая встречи со страшным Даем Беньоном, ушел в вечность, окропленный слезами своего отца?
Умер ли Идрис Формен? Ушел ли из жизни Афель Хьюз к своей обожженной жене и к дочке Сейни? И неужели Ричард Беннет сейчас в раю, проходит в цвете своей юности через врата мертвых — он, который всю жизнь боролся за рай для живых на земле? С нами ли возлюбленный Морфид в день нашего поражения, — в смятенный день, разрушивший все, за что он боролся?
Умерла ли Эдвина, сестра моя, которую я никогда не понимал? Спит ли она под тисами на кладбище церкви Святой Марии, где рассыпалась в прах ее хрупкая белая красота? Мертва ли моя страна, любимый мой край, стерший в порошок кости прежних завоевателей и втоптавший их знамена в пыль? О древняя страна, гудевшая под ногами Рима, увенчанная победными лаврами, ты сумела спасти свою душу из пламени, зажженного твоими врагами, и сохранила честь перед лицом позора. Отсюда я вижу темные очертания Вершины. Я вижу пенные потоки Афон-Лидда, несущиеся среди вереска Вонавона. Я снова вижу горы — зеленеющие в жарком мареве лета, черные и холодные под морозной зимней луной. Шелестит ли еще сено в сарае Шант-а-Брайна? Струится ли еще канал в тени ольхи от Брекона до Понти?
Солдаты обыскивали нас; расчищая себе дорогу прикладами, они били нас по локтям, чтобы мы поднимали руки, ощупывали наши карманы.
— Сволочь поганая! Да тут оружия хватит на весь бреконский гарнизон!
— Эй, ты, как тебя зовут?
— Йестин Мортимер.
— Чартист, а? Мы тебе покажем чартистов. Вот отвезем тебя в Монмут, будешь там плясать на веревке полтора года!
«Да, — подумал я, — если вы довезете меня до Монмута».
— Ты ранен? — спросил сержант. — Рука перебита? Эй, ты, брось-ка это ружье и сломай мне пику на лубки.
Руки у него были грубые, но он хорошо перевязал мою рану. Возясь с лубками, он говорил со мной на ланкаширском наречии, но я его не слышал.
Потому что я стоял у печей Гарндируса, глядя, как из летки льется чугун. Потому что я скакал по Гарну, ища Эдвину. Потому что я шел с моим отцом по горе Лланганидр и целовал Мари среди вереска в пасхальное воскресенье.
— Марш! По повозкам!
Они пинками погнали нас со двора и затолкали в повозки, чтобы везти в Монмут, — мы стояли в них так тесно, что никто не мог бы выпасть. Рядом шли солдаты — ружья наперевес, штыки примкнуты: так во Франции возили осужденных на гильотину.
— Ах, черт! — сказал мой сосед. — Какой они нам парад устроили! Едем, словно аристократы. Выше голову, уэльсцы, споем последний куплет «Песни о Хартии», чтобы показать путь другим.
И мы запели:
Мы иго тиранов терпели века,
Отчаянье больше не сломит наш дух.
Подъятая в битве не дрогнет рука.
Мы в бой за свободу сегодня идем,
И мы победим иль со славой падем!
Методисты считали, что Библии приличествует только черный переплет. — Здесь и далее примечания переводчиков.
Состязание певцов в Уэльсе.
Оуэн Глендовер — уэльский национальный герой, предводитель восстания против английского господства, вспыхнувшего в 1400 г. и закончившегося поражением.
Гай Фокс — доверенное лицо заговорщиков-католиков, недовольных антикатолической политикой английского правительства; ему было поручено осуществить взрыв парламента во время заседания обеих палат в присутствии короля в 1605 г.
Город и озеро в Ирландии. Здесь — символ родного края.
«Моя ненаглядная» — обычное уэльское обращение к возлюбленной.
Колония на восточном берегу Австралии, служившая местом ссылки.
Да славится жизнь, любовь, семейный очаг и Мари, с которой мы стали одно! (уэльск.)
Для борьбы с чартистами добровольцы из буржуазной среды создавали отряды так называемых специальных констеблей.
Сыночек мой, мой храбрый малыш! (уэльск.)
