Он усмехнулся. Здесь находились его родная мать и тетя, чей дом он регулярно посещал, но настоящей матерью он считал ее, леди Агнес, которая стала фундаментом и опорой его английской жизни.
– Я потом вам все расскажу. А пока сообщу лишь, что память ко мне вернулась почти полностью и что я счастлив видеть вас, хотя и помню каждую выволочку, которую вы мне устраивали.
Она обвела взглядом гостиную.
– Поскольку мой самый проблемный ученик выздоровел и уже успел заболеть крикетом, я решила приехать в город. Мне не хотелось являться незваной гостьей на ваш семейный ужин, но больше ждать просто не могла. И вот я здесь – прямо с дороги. – Леди Агнес с довольным смешком добавила: – Когда я заходила в Эштон-Хаус, то обнаружила еще кое-кого, кого ты непременно захочешь увидеть. Но, узнав, что у тебя гости, человек решил привести себя в порядок. В моем возрасте дискредитирующий внешний вид уже не имеет значения.
– Вы великолепно выглядите, и вы останетесь на ужин. – Адам крепко взял ее под руку. – И начнете вы со знакомства с моей матерью, Лакшми Лоуфорд Стиллуэл.
– Адам! Правда?! – в восторге воскликнула она.
Адам вкратце объяснил ситуацию, пока вел леди Агнесс через комнату к матери. Его друзья, тоже бывшие воспитанники Уэстерфилдской академии, шли навстречу, радостно приветствуя наставницу. Когда они подошли к Лакшми, Адам сказал:
– Мама, позволь представить тебе леди Агнес Уэстерфилд, которая заботилась обо мне, когда ты была так далеко.
Мать его встала с дивана и присела в глубоком реверансе, и алый шелк растекся на полу вокруг нее.
– Моя вам сердечная благодарность, леди Агнес.
Чуть встревоженная этим театральным жестом, леди Агнес сказала:
– И я вам благодарна за такого замечательного сына. Он вдохновил меня на создание школы.
Адам удалился, предоставив женщинам пообщаться без него, и направился к Марии. Она стояла чуть в стороне от прочих на другом конце гостиной. Мария улыбнулась ему:
– Так много замечательных людей в одном месте. Надеюсь, я смогу позже пообщаться с леди Агнес.
– Обязательно.
Дверь в углу гостиной, ведущая в буфетную, открылась, и вошли слуги с серебряными подносами. Один из них нашел глазами хозяина и немедленно подошел с подносом, заполненным маленькими изделиями из теста, в каждое из которых была воткнута деревянная шпажка.
Мария взяла одно из них. Деликатно сняв его губами со шпажки, Мария слизнула маслянистые крошки с губ. Адаму пришлось отвернуться. Зрелище было слишком чувственным, слишком искушающим. Досадно, что Мария, похоже, и сама не догадывается о том, каким грозным оружием владеет и как уязвим он перед этим ее оружием.
– Вкусно, – заключила она. – Внутри чудесная сырная масса. – Она взяла еще одно крохотное пирожное и с наслаждением вздохнула.
Адам попробовал одно, потом другое, потом третье. Когда они решили, что с них довольно, лакей направился с подносом к другой группе. А к ним приблизился еще один лакей с подносом, наполненным канапе с жареной колбасой. Его ливрея отличалась от прочих, и спустя мгновение Адам узнал в ней слугу Лоуфордов. Должно быть, он сопровождал Хэла и тетю Джорджиану, и его приспособили к делу.
Мария нахмурилась при его приближении, словно что-то ее насторожило. Неожиданно со стороны главного входа в гостиную раздались возгласы:
– Дженни здесь!
Адам повернул голову и увидел в дверном проеме свою нареченную. Она искала его глазами. Должно быть, именно о ней и говорила леди Агнес. Несмотря на то что на Дженни был строгий дорожный костюм, а не нарядное платье, во всем прочем она была безупречна: волосы ее были тщательно уложены, а милое лицо отражало живой интерес.
– Привет! – весело сказала она. – Я только что вернулась домой из Линкольншира и узнала, что все здесь… Надеюсь, ты не против того, что я свалилась тебе как снег на голову, Эш?
– Конечно, нет, – откликнулся он, направляясь к ней через всю гостиную. Нервы его были на пределе. Ее приезд менял все.
Рядом с ним вскрикнула Мария:
– Адам, берегись!
Он стремительно обернулся. Пока появление Дженни отвлекло внимание всех присутствующих, лакей, который направлялся к ним с канапе, вытащил из-под подноса нож и уже занес руку, чтобы вонзить его в Адама.
Высокая грузная фигура лакея была ему знакома, так же, как и угрожающий рык.
– На этот раз ты не уйдешь, грязный язычник!
Адам отшатнулся и сунул руку за пистолетом. Нож пропорол его правый рукав. Предчувствия его не обманули, и в решающий миг он был совершенно спокоен. Он вытащил пистолет и прицелился.
– Брось нож, Шипли!
У Шипли при виде пистолета округлились глаза.
– Будь ты проклят!
Он бросил поднос, и упругие ломтики колбасы, как пружинки, поскакали по полу. Освободившейся рукой Шипли схватил Марию за талию. Прижав ее к себе, он поднес к ее горлу нож.
– Стреляй, и ты убьешь свою маленькую шлюху!
Возгласы ужаса эхом прокатились по комнате.
– Шипли, какого дьявола?! – воскликнул Хэл.
Рэндалл выругался и стал продвигаться к Шипли.
– Стоять! – Шипли прижал острие ножа к шее Марии. Малиновая струйка потекла по ее бледной коже, оставляя след на золотистом шелке. – Не то я перережу глотку этой шлюхе.
Налитые кровью глаза Шипли горели безумным огнем. Только безумец мог решиться на покушение при таком стечении народа. Адам, натянутый как струна, опустил пистолет.
– Отпусти ее, и ты сможешь беспрепятственно покинуть этот дом, – сказал он, надеясь, что ему удастся убедить сумасшедшего. – Она не сделала тебе ничего плохого.
– Она раздвигала ноги для вонючего индийского герцога! – прорычал Шипли. – Ни одна приличная англичанка этого не сделала бы.
Сара выступила вперед. Лицо ее побелело, но голос звучал ровно.
– Ты уверен, что видел именно ее? Или то была я? Отпусти ее!
Шипли обернулся, растерянно взглянул на Сару, затем на Марию. Он начал пятиться к двери в буфетную, увлекая за собой Марию.
– Даже если это не та шлюха, я убью ее, если вы пойдете за мной!
Адам с ошеломляющей ясностью осознал, что Шипли убьет Марию, как только они выйдут за дверь. Он жаждал крови. Ненависть его искала выхода.
Шипли, вращая глазами, окидывал безумным взглядом гостей.
– Расступитесь, освободите проход!
Адам дождался момента, когда голова Шипли оказалась повернутой в сторону. И тогда он поднял пистолет, радуясь тому, что макушка Марии едва доставала Шипли до подбородка.
Молча помолившись всем богам, которых знал, он медленно нажал на курок и выстрелил.
Сердце Марии неистово стучало, когда Шипли потащил ее за собой, пятясь к выходу. Нож дрожал в его руке, царапая ей шею, когда Шипли нервно высматривал в толпе разгневанных гостей тех, кто представлял потенциальную угрозу, кто мог бы его остановить. Только понимание того, что этот дьявол мог убить ее быстрее, чем кто-либо успеет вмешаться, мешало присутствующим наброситься на него и разорвать на кусочки.
