- Очень беспокоит.
Он приподнял кисть, словно невзначай прикоснувшись к ее затылку.
- Ваши волосы такие яркие, горят словно огонь. Они выглядели темнее тогда. Почти каштановые. Наверное, потому, что были влажными.
Бринн тревожно замерла. Ей не нравилось то, что творилось с ней от его легких прикосновений.
- Хотя, распущенные, они нравились мне больше. - Голос его перешел в хрипловатый, чувственный шепот. - Но мне бы еще больше хотелось увидеть их разметавшимися по моей подушке.
Бринн усмотрела насмешку в его тоне заправского соблазнителя и разозлилась. Вскочив с кушетки, она повернулась к нему лицом.
- Я не позволю вам шутить со мной, лорд Уиклифф. Глаза его потемнели.
- Уверяю вас, я с вами не шучу, сирена. Я как никогда честен. Я хочу вас и признаю это. Иначе я не был бы мужчиной.
Бринн раздраженно повела плечом, прижимая к груди книгу.
- Не сомневаюсь, что вы меня хотите. Так все говорят. Но вашему сладострастию есть вполне разумное объяснение.
- Разве?
- Да. Я проклята.
- В самом деле? - с явным скепсисом переспросил он.
- Да, это так. Спросите любого из местных, и вам подтвердят. Моя прабабка была легендарной красавицей. И она отбила любовника у цыганки. В отместку цыганка наложила на нее родовое проклятие. Женщины нашего рода обречены, очаровывать мужчин, но если осмелятся ответить взаимностью мужчине, который их полюбит, любовь их заканчивается трагически - смертью мужчины, которому они отдали сердце.
- И вы верите в это… в это проклятие?
- Верю, - со всей серьезностью ответила Бринн. - Почти все женщины моего рода переживали трагедию в любви.
- Включая вас? Боль исказила ее черты при воспоминании.
- Мой первый ухажер погиб, когда мне было шестнадцать. Он утонул в море. Удивительно, что никто вас до сих пор не предупредил о том, что со мной опасно иметь дело, - добавила она, не в силах скрыть горечи.
Но скепсис его трудно было чем-то поколебать. Бринн не знала, как его вразумить.
- Можете мне не верить. Спросите любого - все знают о той опасности, что мы собой представляем. Мы притягиваем толпы мужчин, но счастья это никому не приносит.
- Толпы? - с циничной усмешкой переспросил Уиклифф. Но возможно, пренебрежение опасностью проистекало из его неуемного самомнения. - Посмотрим, правильно ли я вас понимаю. Из-за цыганского проклятия я, скорее всего сначала потеряю из-за вас голову, а потом и жизнь?
- Жизнь вы не потеряете, если я не отвечу вам взаимностью. Но сопротивляться влечению ко мне вы не сможете, это точно.
Он дружески ей улыбнулся:
- Вы, конечно, понимаете, что, подвергая сомнению мою способность контролировать свои эмоции, наносите мне оскорбление.
Бринн вцепилась в книгу.
- Я понимаю ваш скепсис, но, поверьте, глупо не принимать проклятие всерьез.
- Я думаю, вам придется это доказать. Брови ее поползли вверх.
- Доказать?
- Да. Нам следует проверить, так ли все на самом деле, как вы говорите.
- И как вы предлагаете это проверить?
- Поцелуйте меня. Бринн уставилась на него:
- Вы шутите?
- Вовсе нет.
- Я думаю, что наш прошлый поцелуй уже все доказал. Вы должны помнить, как все закончилось, когда вы…
- Я все хорошо помню, - сухо ответил он. - Положите книгу и подойдите сюда, дорогая.
Бринн не двигалась с места, и Уиклифф приподнял бровь, вопросительно глядя на нее.
- Вам бы понравилось, если бы ваши знакомые услышали о том, как я застал вас в бухточке, мисс Колдуэлл? Ваши братья, к примеру? Не думаю, что им понравится то, что вы разгуливаете по окрестностям в полуголом виде.
Она недоверчиво прищурилась, но вскоре сомнения сменилось гневом.
- Вы меня шантажируете.
- Нет, я всего лишь оказываю на вас разумное давление.
- Но зачем вы это делаете? В отместку? - Она презрительно скривила губы. - За то, что я осмелилась вам отказать? Потому что я не пала к вашим ногам?
Он усмехнулся:
- Признаю, что вы нанесли моей мужской гордости непоправимый урон, но я не жажду отмщения. Мне просто хочется провести эксперимент. Своими разговорами о проклятиях вы разбудили мое любопытство.
Бринн стояла в оборонительной позиции, раздраженно глядя на графа. Уиклифф терпеливо ждал с видом такого явного превосходства, что от злости у нее сводило зубы.
Но когда она и через пару минут не бросилась выполнять его требование, выражение его лица изменилась. Он улыбнулся ей, сама нежность и обаяние, и ей вдруг стало теплее.
Бринн хорошо понимала, почему ему удалось соблазнить столько женщин. Трудно было сопротивляться такой обезоруживающей улыбке. И эта улыбка вкупе с природным мужским магнетизмом и убийственным очарованием представляла собой весьма грозное оружие.
Ее тянуло к нему против воли. И она не сомневалась в том, что он не замедлит выполнить угрозу - жалость вряд ли была ему ведома.
Неслышно выругавшись, Бринн села рядом с ним на кушетку. Спину она держала очень прямо, и смотреть на него она отказывалась.
- Я считала, что вы с вашим опытом и умениями могли бы найти женщину, готовую исполнять ваши прихоти с большей охотой, - проворчала она, - вместо того, чтобы постоянно меня насиловать.
Он еле слышно рассмеялся - словно теплый ветерок прошелестел.
- Мне неприятно вас разочаровывать, дорогая, но это не изнасилование. Только поцелуй.
Только поцелуй, пронеслось в голове у Бринн. Тогда почему у нее так участился пульс?
Близость его опьяняла. Она собрала волю в кулак, чтобы не поддаваться. Граф Уиклифф склонился к ее лицу, губы его щекотали ее затылок… мочку уха.
- Как сладко, - пробормотал он. - Прямо сахарная.
- Вы не могли бы просто сделать то, что задумали, и побыстрее с этим покончить? - сквозь зубы пробормотала она.
Он погладил ее по щеке и повернул лицом к себе.
- Вначале вам придется расслабиться, - тихо сказал он со смешинкой в голосе. - Как мы сможем проверить ваше утверждение, если вы не идете мне навстречу?
- Мне ни к чему проверять истинность своего заявления. И потом я же не желаю вас целовать.
- Тогда просто сделайте мне одолжение… - Он нежно, но настойчиво прижался губами к ее губам.
Бринн попыталась что-то пробормотать, протестуя, но убежденности в своей правоте она больше не чувствовала. Граф провел языком по ее зубам, пальцы порхали по ее лицу, вызывая в ней мелкую дрожь. Грудь ее тяжело вздымалась. Когда язык его скользнул внутрь ее рта, она сдалась с тихим вздохом.
Язык его проник еще глубже, и Бринн занялась огнем с шокирующей внезапностью. Потом тело ее словно обмякло. Руки взметнулись вверх, пальцы погрузились в его волосы. Они оказались мягкими и шелковистыми на ощупь, и прикосновение к ним возбуждало так же, как и его поцелуй.
