— Вы известили ее?
Питер Флактон смутился.
— Боюсь, что нет. Я подумал, что, быть может, вы сами захотите это сделать.
— Я телеграфирую ей, — ответила я. — И одновременно сообщу, что остаюсь здесь.
— Это не имеет никакого смысла — вряд ли вы сможете быть здесь полезны.
— Ну, это мы еще посмотрим. А теперь на правах родственницы я требую, чтобы мне предоставили полную информацию о случившемся — где была заложена бомба и кто в первую очередь может попасть под подозрение?
— Боже мой, о чем вы говорите?! Это же не триллер в стиле Эдгара Уоллеса!
На этих словах Питер Флактон как следует пристукнул пресс-папье. Он даже побагровел, и я с удовлетворением отметила, что наконец сумела разгневать его.
— В самом деле? — переспросила я холодным тоном. — Я лично усматриваю подозрительное сходство.
— Вы не знаете Англию, особенно сейчас, в военное время. Вам просто не позволят расхаживать вокруг и расследовать преступление, о котором пока еще ничего не известно. Будете путаться под ногами полиции… более того, в деле имеется много серьезных аспектов, пока подлежащих умолчанию.
— Так, значит, вы рассказали мне не все? — бросила я вызов.
И похоже, застала его врасплох. Чуть помедлив, он неуверенным тоном проговорил:
— Конечно же я говорил, так сказать, вообще.
— Ерунда! — возразила я. — Вполне очевидно, что вы не рассказали мне всей правды. Ну, а если начать прямо сейчас!
— Пожалуйста, мисс Макдональд, возвращайтесь в Канаду. — Он уже упрашивал меня. — Искренне говорю, оставаясь здесь, вы ничего не добьетесь. Если бы вы могли помочь, я бы первый обратился к вам.
— Интересно, насколько далеко простираются ваши полномочия? — поинтересовалась я. — В конце концов, я — племянница дяди Эдварда, и притом единственная из родственников покойного нахожусь на месте трагедии. Есть ли у вас какое-либо право препятствовать мне интересоваться расследованием преступления, жертвой которого он стал?
— Нет, вероятно, нет, — ответил Питер Флактон. — Однако вы не желаете понять, что существуют причины, которые нельзя открывать неосведомленному человеку? И если мы хотим узнать истину и совершить правосудие, о случившемся до поры до времени следует помалкивать.
— Я поверю вам, когда буду знать причины.
— Если я назову их, вы вернетесь в Канаду?
— Нет. — поднявшись на ноги, я взяла свою сумку и перчатки.
— Куда вы собрались? — спросил Флактон.
— Я еду на Даунинг-стрит, десять. Я намереваюсь добиться встречи с премьер-министром и попросить его не только рассказать мне всю истину, но и связать меня с людьми, готовыми отомстить за смерть моего дяди.
Питер Флактон казался обескураженным.
— Но вы не можете сделать этого!
— Почему же?
— Ну, вас не допустят к премьер-министру по такому делу.
— Рано или поздно я к нему попаду, — ответила я, — и у меня есть уверенность в том, что, узнав мое имя, он не откажется принять меня. Он, насколько мне известно, с уважением относился к дяде Эдварду и наверняка сам захочет узнать разгадку этой тайны. До свидания…
Я повернулась к двери.
Питер Флактон задержал меня:
— Нет, остановитесь! Не надо никуда ходить, мисс Макдональд. Послушайте…
— Ну? — я без особой охоты повернулась к нему.
— Идите сюда и садитесь, — попросил он. — Нельзя же убегать подобным образом. Я расскажу вам то, что вы хотите знать. Если вы в самом деле испытываете желание остаться и увидеть все своими глазами, вам лучше знать все.
Он говорил недовольным тоном, но я ощущала свою победу. Впрочем, я не стала обнаруживать свою радость, а вернулась к только что оставленному мной креслу.
— Итак? — проговорила я, усевшись.
Я посмотрела прямо в глаза Флактону и увидела на его лице смятение, скорее подобающее школьнику, явившемуся сдавать экзамен, но не знающему билета. Не имея сил сдержать себя, я улыбнулась.
Глядя на меня, он ответил улыбкой.
— Вы — весьма неожиданная особа, — проговорил он.
— Вероятно, вам нечасто приходилось встречаться с канадцами?
— Нет, конечно… и неужели все они похожи на вас?
Мне пришлось усмехнуться, чтобы он не счел меня занудой.
— Некоторые из них еще хуже меня.
— Неудивительно, что нам пришлось дать вашей стране независимость, — парировал он, и я рассмеялась, на этот раз совершенно искренне.
— Лучше давайте сотрудничать, мистер Флактон. Ваша помощь будет нужна мне, и я хотела бы располагать ею на добровольной основе.
— Вот что, мисс Макдональд, — сказал он, наклоняясь вперед. — Вы не понимаете меня. Ради вашего дяди я готов сделать все возможное, однако я полагаю, что в подобной ситуации он рекомендовал бы отправить вас домой.
Я снова рассмеялась, на сей раз с ноткой пренебрежения.
— Сколько я себя помню, дядя Эдвард был моим любимым родственником, — ответила я. — Я всегда восхищалась им, я всегда любила его, но ни разу в жизни не слышала, чтобы он разделял общепринятую точку зрения. Насколько я знаю дядю, он сказал бы: «Мела, оставайся здесь, что бы тебе ни говорили. Если тебе кажется, что ты можешь принести пользу — действуй».
— Вы и в самом деле считаете, что он так бы и сказал?
— Я не сомневаюсь в этом, если только превращение его в министра не сделало его собственной противоположностью.
Питер Флактон покачал головой.
— Он не изменился. Остался таким же человечным, таким же понимающим и таким же непреклонным в своих принципах и поступках. Быть может, именно поэтому его и убили.
— Что дает вам основания так говорить?
— Я намереваюсь сообщить вам всю правду. Возможно, это неосмотрительно с моей стороны и я совершаю ошибку, но вы сумели убедить меня в том, что ваш дядя хотел бы, чтобы вы знали ее.
— Это уже интересно, — проговорила я, пододвигая свое кресло поближе к его столу.
— Когда вашего дядю назначили министром пропаганды, — начал Питер Флактон, — он не только реорганизовал рассылку новостей из нашей страны, но также ввел собственную систему получения нами новостей. Я имею в виду не только официальную международную информацию, но и ту, что поступает к нам по иным каналам из самой Германии и из оккупированных стран.
Сделав небольшую паузу, он продолжил:
— Его преобразования были столь успешны, его авторитет был настолько высок, что нам следовало бы внимательнее относиться к его безопасности. То есть никто не должен был знать, где он живет и ночует. Короче говоря, случилось следующее: ваш дядя получил из Германии, через источник, о котором знали только он сам, премьер-министр и я, некий документ, имеющий колоссальную ценность для наших попыток ускорить сотрудничество с Америкой. — Питер понизил голос. — Документ этот был в высшей степени секретным, поэтому я не смею доверять вам его содержание, однако представление о его значимости вы можете получить, если я скажу, что его надлежало отправить через Атлантику на боевом корабле в сопровождении человека, который должен был вручить его в собственные руки президента. Ваш дядя поместил этот документ в особый сейф в своем кабинете вместе с двумя другими чрезвычайно важными бумагами. Одна из них содержала перечень наших друзей в трех оккупированных странах — людей, способных работать на нас и оказывать помощь любому из наших агентов; второй содержал отчет о производстве продукции неким заводом на севере Англии, выпускающим принципиально новое устройство для поражения вражеских ночных бомбардировщиков.
